4 июня
Раков живыми варят. Бросают их в кипяток, грязно-зеленых, они там и краснеют. В кипятке. Шевелясь.
Зрелище не из приятных.
Но вкусно.
Других впечатлений ярче не было.
Доехали хорошо.
Был разговор перед отъездом. Накатывали.
Уже когда один на один, я генералу сказала: никаких там А. Б., до свидания. Он сначала оспаривал.
Говорил, что лучший специалист, куча работ[15] и пр., просил присмотреться, дескать, уладится. Я сказала категорически: нет. Он мне не понравился. Генерал попыхтел-попыхтел и в конце концов согласился. Его проблемы. На прощание расцеловал.
А доехали весело, с ветерком. Володька вел замечательно.
11 июня
Все в порядке, любимый.
Ты не знал, что я дока в космонавтике?
Ага, удивился!
Я тоже.
Хотя сейчас ни за что не скажу, чем апогей отличается от перигея. И вообще, дорогой, — не люблю цифры. Еще со школы не любила. С начальной[16].
Завтра, значит, получка. Принесешь косхалвы?
Спит. Не слышит. Ему и так сладко.
13 июня
Восточные сладости. А правильней — сласти[17].
Читала Шекспира.
15 июня
Обрадовал.
Я должна вступить в партию.
Так считает его руководство.
И, вообще, решение «по мне» уже принято.
Я их понимаю, я должна быть идейная. Но разве я не идейная? По-моему, очень, очень идейная.
Бубнил про карьеру. Интересно, какую же карьеру ты мне желаешь, Володя? Не смог объяснить.
— В жизни, знаешь, многое может произойти.
Знаю, Володя. А впрочем, как хочешь, как надо.
Дал Устав. Сказал, что могу не читать. Если спросят — про демократический центраизм. Не более.
Ну это я выучу.
Слова-то какие — карьера!
16 июня
Мы нередко ссоримся. Из-за пустяков. Пожалуй, он серьезно рискует, нарушает какую-нибудь инструкцию — вряд ли ему дозволительно меня расстраивать. А я… я стерва. Я пользуюсь служебным положением. Пусть сам подойдет. И подходит. Ласковый, виноватый… Тут моя стервозность вся иссякает. Сразу прощаю. Отходчива. Сразу. Люблю. Любимого.
18 июня
Вообще-то если называть вещи своими именами, то я, конечно, просто публичная женщина.
И если подобрать нужное слово, то это, конечно, эксплуатация.
Сладкая. Сладчайшая. Потому что с ним. И только — с ним.
19 июня
Было два раза.
Один — вечером, около восьми. Другой — в два часа ночи.
Опять не высплюсь.
Что-то сельскохозяйственное[18].
20 июня
Дивлюсь на себя: публичность ЭТОГО сейчас меня ничуть не смущает (что бы я сама ни говорила об эксплуатации). Более того, одна мысль о том, что третьи лица знают все (даже больше меня самой), действует возбуждающе. Все-таки я, наверное, очень порочная. Или чувство долга во мне так развилось — долга перед народом и государством? Или просто — все от любви? От любви, она причина всему. Задержался на час, а я хочу писать ему письма уже, как будто в самом деле в долгой разлуке. Хочу, очень хочу. Ты где, Володька? Ты с кем? Приходи скорее, приходи, я жду тебя, жду и хочу — тебя, любимый, — тебя — с твоим спецзаданием…
21 июня
Иногда мне кажется (сейчас, например…), что я живу не с любимым мужем, а с целым Отделом — с таким вот неусыпным и ненасытным существом, которое само ни на что не способно и которому вечно мало. Многоголовая гидра с оттопыренными ушами и вытаращенными глазами — вот мой любовник. Я не я, я не принадлежу себе, не слышу себя, я захвачена волной сумасшедшего восторга, а он, а оно, ощетинившись, протоколирует — протоколирует! — торопливо и возбужденно — стрекоча самописцами. И я знать не знаю об этом и знать не хочу. Все-таки я извращенка. Счастливая извращенка.
22 июня
Перечитала вчерашнее. Дура.
24 июня
Так и есть.
Был сегодня странный звонок. Ни здрасьте, ни извините, а сразу: «Это я куда попал?» — «А куда б вы хотели?» — «Домой». — «Увы, здесь вы не живете». — «Подождите, вы разве не Маша?» — «Абсолютно не Маша». — «А как вас зовут?» — И в это время отбой.
Если б он после ответа повесил, тогда бы логика была (хоть какая-то). Но это не он, а они. Они испугались, что я назову имя.
Вечером рассказала Володьке. Он сказал: 1) не кокетничай, 2) ничего страшного. Просто не надо говорить ни о политике, ни о сексе. Вот и все. О сексе — особенно. Свобода — осознанная необходимость. А телефон — бяка. Тем более что идет на повышение[19].
15
Главным образом, о сексуальных перверсиях. Автор фундаментального секретного труда о заместительных способах сексуального влечения.
16
Тем не менее цифровая информация, получаемая через Е. В. Ковалеву, отличалась исключительной достоверностью. В частности, в отмеченный день были предсказаны параметры полета, включая элементы начальной орбиты, первого американского спутника-фоторазведчика LAST, представлявшего собой крупногабаритную платформу для наблюдения с малой высоты. Примечательно, что спутник-шпион был выведен на орбиту только 15 июня.
17
Строго говоря, Е. В. Ковалевой не рекомендовалось злоупотреблять ни сладким, ни острым. Вообще, формированием ее стола занималась группа специалистов. Супружеская чета находилась на так называемом спецснабжении. Продуктовые наборы привозили раз в неделю, по вторникам. Но никакой халвы в них (насколько это известно автору примечаний) не было.
18
«Сельскохозяйственное» — во время ночного сеанса. Тогда уточнялся прогноз урожайности и сбора пшеницы в США. По отношению к предыдущему, неурожайному году (1970) предсказанный Е. В. Ковалевой рост сбора пшеницы должен был составить более 7300 тысяч тонн (согласно позднейшему официальному сообщению Министерства сельского хозяйства США — 7331 тысяча тонн). Шестью часами ранее на вечернем сеансе были зафиксированы данные, свидетельствующие о существенном сокращении американского экспорта меди и алюминия. Информация этого дня, вернее, ночи, полученная через Е. В. Ковалеву, оценивалась как дежурная (по шкале, принятой в Отделе, — до 16 баллов).