В Евангелии от Марка они в страхе покидают гробницу и никому ничего не говорят.
В Евангелии от Луки женщины говорят обо всем этом апостолам, но те им не верят, а на встречу с Иисусом нет и намека»[112].
— И еще, — добавил я, — Мартин отмечает, что Евангелие от Иоанна расходится со всеми тремя. Он заключает: «Таким образом, рассказы о том, что случилось наутро у гроба, не согласуются между собой — а если согласуются, то лишь при условии неправдоподобных истолкований»[113].
Я прекратил читать, поднял глаза, встретился взглядом с Крейгом и напрямую спросил:
— Как же вы, в свете всего этого, можете верить в историю об опустевшей гробнице?
Манера поведения и речи моего собеседника заметно изменились. Пока мы говорили на общие темы или обсуждали не самые острые проблемы, тон его был спокойно-добродушным. Но чем каверзнее становились мои вопросы, тем сильнее он оживлялся. Видно было, как ему не терпится глубже нырнуть в эти бурные и опасные воды.
Крейг прокашлялся и начал:
— При всем моем уважении к Майклу Мартину, он все же философ, а не историк. С точки зрения философа, когда где-то что-то не сходится, в действие вступает закон о противоречии, который подсказывает: «Это не может быть верно!» Историк же, сравнив эти повествования, скажет: «Да, я вижу расхождения, но при этом вижу главное: все они касаются второстепенных деталей». Суть остается неизменной: Иосиф из Аримафеи забирает тело Иисуса и кладет в гробницу; наутро после распятия, в воскресенье, туда приходят несколько женщин — последовательниц, и обнаруживают, что гробница пуста; им являются Ангелы и говорят, что Иисус восстал из мертвых. Дотошный историк, в отличие от философа, не выплеснет вместе с водой ребенка. Он скажет: «Значит, в основе этих рассказов лежит историческая истина, и мы можем с уверенностью положиться на нее, каковы бы ни были расхождения во второстепенных подробностях». Таким образом, мы испытываем полное доверие к историческому факту, лежащему в основе всех четырех повествований. В этом сходится большинство современных исследователей Нового Завета — несмотря на различия, касающиеся имен женщин, точного времени суток, числа Ангелов и так далее. Все это — мелкие разночтения, не вызывающие беспокойства у профессиональных историков.
Даже скептически настроенный историк Майкл Грант (Michael Grant), научный сотрудник Кембриджского колледжа Святой Троицы и преподаватель Эдинбургского университета, в своей книге «Иисус: взгляд историка на Евангелия» (“Jesus: An Historian’s Review of the Gospels”) признается: «Да, в разных Евангелиях по-разному повествуется о том, как была обнаружена пустая гробница; однако если подойти к этим повествованиям с теми же критериями, с какими мы подходим к другим литературным источникам древности, мы обнаружим надежные доказательства того, что последователи Иисуса утром увидели опустевший гроб»[114].
Готовя репортажи об уголовных делах, я не раз видел, как два свидетеля давали одни и те же показания, совпадавшие до мельчайших подробностей, тютелька в тютельку. И что же? Адвокат подсудимого обвинял их в том, что они сговорились заранее!
— Наверное, — сказал я Крейгу, — если бы все четыре Евангелия совпадали до мелочей, это непременно вызвало бы подозрения в сговоре или плагиате.
— Верное наблюдение, — отозвался он. — Разногласия в свидетельствах о том, как гробницу увидели пустой, говорят о том, что это — независимые свидетельства. Порой приходится слышать: «Матфей и Лука все списали у Марка»; но, внимательно прочитав и сравнив Евангелия, нетрудно заметить расхождения, явно показывающие, что даже если Матфей и Лука были знакомы с вариантом Марка, у каждого из них были и свои, отдельные, независимые источники. Итак, когда речь идет о независимых свидетельствах, ни один историк не отвергнет их из-за расхождений в деталях. Вот вам пример из светской истории. У нас есть два повествования о том, как Ганнибал переходил Альпы, идя походом на Рим, и они категорически несовместимы. Однако ни один античный историк не усомнился в том, что этот поход имел место! Расхождения во второстепенных деталях не затмевают сути подлинного исторического события.
С этим я не мог не согласиться. Противоречия, упомянутые Мартином, больше не казались мне непримиримыми. Я признался в этом Крейгу и спросил:
— А есть ли способы примирить эти расхождения?
— Безусловно, — кивнул он. — Возьмем, к примеру, время прихода женщин к гробнице. Один автор говорит, что было еще темно, другой — что уже светало; но это же как пресловутый спор оптимиста и пессимиста, когда оптимист говорит, что стакан наполовину полон, а пессимист — что он наполовину пуст. Дело шло к рассвету, о чем и говорят оба автора, только разными словами. Что же касается того, сколько было женщин и как их звали, — ни одно из Евангелий не претендует на полный список. Везде упоминается Мария Магдалина и несколько других женщин.
114
Michael Grant, Jesus: An Historian s Review of the Gospels (New York: Charles Schribner’s Sons, 1977), 176.