Выступивший вскоре после Антоновича другой киевский профессор, Н. Дашкевич, во многом разошелся со своим предшественником в оценке хроники. Он утверждал, что предания как об основании населенных пунктов, так и фамильные представляют собой весьма сомнительный источник, потому что они (в частности, фамильные) в большинстве написаны в XVI ст., когда многие семьи создавали свою генеалогию. Вместе с тем он считал, что известия хроники о завоевании украинских земель Гедимином имеют под собой основания, хотя даты, указанные в ней, и ошибочны. Поэтому, по мнению Дашкевича, к данным хроники Быховца следует отнестись «не как к строгому документальному или летописному свидетельству современника, а как к позднейшей передаче и своду первоначальных данных». Точно так же оценивает он показания хроники о завоевании Гедимином Волыни, признавая вымыслом лишь сведения о подчинении Гедимину Владимира-Волынского тотчас после поражения владимирского князя[36].
Гораздо более положительно оценил достоверность данных хроники о завоевании Киева Гедимином M. К. Любавский, который считал, что хронист «неискусно сгруппировал... подробности, перепутал и исказил имена, но едва ли выдумал самый факт (захват Киева Гедимином. — Н. У.), о котором встречаются краткие известия и в других летописях», Любавский считал, что вообще в хронике приводятся сведения, заслуживающие доверия, но они требуют критического отношения, потому что автор неумело передал события, известные ему по другим источникам[37].
В 1901 г. была опубликована работа И. Тихомирова, в значительной мере посвященная хронике Быховца[38]. Дав обзор литературы, автор изложил свою точку зрения на этот вопрос, в частности на вопрос о источниках, времени создания хроники и заимствованиях Стрыйковского из хроники Быховпа.
По мнению И. Тихомирова, источники, на основании которых была написана хроника, разделялись на четыре группы: 1. Народные сказания и предания. 2. Заимствования из Ипатьевской летописи. 3. Отдельные сказания и записи. 4. Погодные записи (это касается последних событий, которые описаны в хронике)[39]. Значительная часть известий, содержащихся в хронике Быховца, имеется и в других источниках, но некоторые есть только в одной этой хронике. К последним относятся рассказ о битве под Грюнвальдом; о распре Свидригайлы с Ягайлом; об убийстве Сигизмунда; о борьбе Михаила Сигизмундовича с Казимиром; о борьбе короля Казимира с Тевтонским орденом и чешским королем Иржи и некоторые другие.
В 1910 г. в «Ежегоднике» Виленского общества любителей наук была напечатана небольшая работа польского ученого И. Якубовского, озаглавленная «Литовские хроники». По наблюдениям этого автора, хроника Быховца принадлежит к тому же типу, к которому принадлежала и Заславская (хроника, принадлежавшая Заславским, которой в свое время пользовался Стрыйковский). Якубовский отметил, что хроника Быховца отличается от других богатством подробностей и вообще содержит много новых сообщений, частично мемуарного, частично хроникального характера. По мнению Якубовского, хроника Быховца является сводом, завершающим дело предыдущих хронистов. Хроника Быховца очень близка к хронике Стрыйковского, однако это не одно и то же[40].
Единственной монографией, посвященной литовско-белорусским (западнорусским) летописям является исследование Т. Сушицкого[41]. В начале этой работы (написанной в основном до революции) помещен историографический очерк, в сущности обзор всей дореволюционной литературы, так как вне поля зрения Сушицкого, кажется, осталась лишь упомянутая статья Якубовского. Весьма значительное место в своей монографии Т. Сушицкий уделил хронике Быховца, которая, по мнению этого исследователя, является «самой сложной по содержанию и самой полной по материалам» из западнорусских летописей[42]. Что касается источников хроники Быховца, то Сушицкий считал, что хронист «в продолжение всей своей работы имел перед глазами несколько списков, сходных со всеми известными нам типическими списками западнорусских летописей. Он пользовался ими в различной мере, в зависимости от степени их полноты и оригинальности»[43]. Промежутки их заполнялись из других, посторонних, источников. Подытоживая свои наблюдения Сушицкий пишет: «Таким образом, решительно компилятивная переделка предыдущих списков, краткого и сложного сводов наших летописей и заимствования из польских хроник и южнорусской летописи, а вследствие этого и наибольшая полнота материалов — вот характерные особенности списка Быховца. Они-то и создают из этого списка третью, полную редакцию, западнорусских летописей...»[44]
36
37
38
41