117. Когда те, кто был в городе, увидели мое прибытие, они поняли, кем я был, и что те, кого они послали, удачно доставили их сообщение. Все вместе, мужчины, женщины и дети, вышли в порт с великой радостью и удовольствием от моего прибытия; а также люди Храма и Госпиталя, и прочие рыцари города. И когда я вступил в мои кварталы в Альмудаине, Эн Р. де Серра младший кто был тогда рыцарем-командором Храма на острове (я называю его младшим, потому что был другой командор с тем же именем, который был его дядей, и держал командорство Монсо), прибыл ко мне и сказал, что желает поговорить со мной чуть в стороне. Я выслушал его, и он сказал: "Не хотите ли нанести хороший военный удар? Если вы направите галеры, вооруженные, как они есть, на Менорку, чтобы люди там могли узнать, что вы прибыли на остров Мальорку, они, без сомнения, будут весьма устрашены. Дайте им знать, что, если они сдадутся вам безоговорочно, вы примете их, и что вы желаете не их смерти и уничтожения; и в результате охватившего их страха, как я думаю, что вы приобретете и выгоду и славу." Я призвал Эн Беренгера де Санта Эухению, Дона Ассалита де Гудара и Дона Пере Масу и сообщил им о совете, данном мне командором Храма (сам командор там присутствовал), и они сказали, что находят этот совет хорошим, и что я должен сделать, как предложил командор.
118. Тогда я приказал Эн Беренгеру де Санта Эухения, Дону Ассалиту де Гудару и самому командору, предложившему это, каждому отправляться на галеру и сообщить людям Менорки, что я нахожусь там [на Мальорке] с армией, и что я не желаю их смерти. Они видели и слышали то, что случалось на Мальорке с теми, кто не захотел подчиняться нам. Но если они подчинятся и обратятся ко мне, как сами они обратились к королю Мальорки, я охотно приму их с милостью. Если они более предпочтут смерть и рабство, чем обращение ко мне, я не смогу им помочь; им придется стать рабами. У меня тогда были рекомендательные письма на арабском языке, составленные моим Альфаки из Сарагосы, прозываемым Доном Саломо, братом Дона Баиэля,[228] предлагающие им доверять трем моим посланникам и верить, что они говорят за меня и от моего имени. Я также сказал, что пойду к мысу де ла Пера, расположенному в тридцати милях от Менорки морским путем, и что они найдут меня там готовым услышать результат их миссии.
119. Я велел галерам с посыльными идти всю ночь, и они прибыли в Менорку на следующий день между нонами и вечерней. Каид, шейхи и люди страны вышли к галерам в гавань Сьюдаделы и спросили: "Чьи эти галеры?" Они сказали, что они принадлежат королю Арагона, Мальорки и Каталонии, и что сами они являются посыльными от него. Когда сарацины услышали это, они сложили свое оружие на землю и сказали: "Пожалуйте на наш остров; клянемся нашими головами! вы можете высаживаться в покое и здравии! мы выкажем вам расположение, честь и благосклонность." Галеры придвинулись кормой к берегу, и люди посылали за матрацами, циновками и подушками, чтобы лечь. Все трое посыльных высадились с галер, за исключением Еврея, которого я дал им в качестве переводчика. После того Каид и его брат Эль Мохериф,[229] уроженец Севильи, кого я впоследствии поставил Раисом (управляющим) Менорки, и все шейхи выслушали с вниманием и большой преданностью мое письмо и сообщение и сказали, что рассмотрят его.
120. В результате они просили посланников подождать до следующего дня, поскольку они хотят послать за другими шейхами (старейшинами) этого острова, сейчас отсутствовавшими, чтобы они могли собрать более полный совет. Посланники, то есть Эн Беренгер, Дон Ассалит и командор, ответили, что они поступят согласно пожеланиям. После того они были приглашены войти в город Сьюдаделу со словами, что они выкажут им великую любовь, ради любви к королю, чьими людьми они являлись. Они сказали, что, пока они не получат их ответ, они, конечно, не станут входить в город; у них не было на то никаких приказов. Сарацины ответили, что будет так, как им нравится. В течение короткого времени они доставили десять коров, сто овец, две сотни домашней птицы, хлеба и вина столько, сколько пожелали посланники, и остались с ними до вечерни, охраняя их отряд. И в вечерне, когда сарацины вошли в город, наши посланники пошли на галеры. В тот же день в вечерне, я направился к мысу Пера, который находится в виду Менорки. И узнайте, из чего состояло королевское войско! Со мной было только шесть рыцарей, четыре лошади, один щит, пять владетелей, прислуживающих моей персоне, десять слуг и несколько разведчиков. И когда стемнело, прежде чем я съел свой обед, я дал указания тем, кто был со мной, и велел зажечь огни более чем в трехстах местах в буше на манер располагающегося войска. Когда сарацины увидели это, они послали двух шейхов, чтобы спросить посланников: "Что это за огни на мысе Пера?" Наши люди сказали: "Там находится король со своим войском (поскольку я наставил их сказать так); он желает скорее услышать ваш ответ, тот или иной".[230] Когда сарацины услышали это, они пришли в великий ужас, и когда настало утро, они сказали посланникам потерпеть некоторое время, что они скоро получат их ответ. Посланники ответили, что они подождут.
229
Альмохериф (Almoxerif), по-испански Almoxarife, не имя собственное, но обозначение налогового сборщика {арабское слово} или министра финансов среди испанских мавров.