— Не хотел, не хотел аз!
Кто-то неведомый с высоты горней словно бы сурово возражал ему: «Не хотел, сказываешь?! Не делай вид, что не знал, не догадывался! Почему не поговорил с Давидом и с молодой княгиней, не молвил в открытую, что тебе ведомо?! Себя защищал?! Да, себя! А о сгинувшей душе молодой не помыслил! Не спас её от заблуждений гибельных! Ведь мог! Бросил бы, в конце концов, Тмутаракань эту да подался б на Русь, к братьям! Так нет же! Выходит, власть терять не восхотел?! Хазарам порешил довериться?! Вот и кайся теперь и лей слёзы горючие!»
Покоя душевного Володарь обрести так и не сумел.
ГЛАВА 18
Дом Таисии, когда Володарь снова явился к ней, пустовал. Привратник-грек грубым голосом ответил ему:
— Уехала госпожа! В Корчев! Когда приедет? Думаю, никогда! Надоел ей наш шумный город. Ищет покоя!
В прошлый раз вроде бы они расстались по-доброму. Всю ночь провели в страстных поцелуях и совокуплении. Ничего не говорила Таисия о том, что собирается уезжать.
«Что-то случилось, верно. Бык этот ничего не скажет, если даже и ведает. Что ж делать?»
Решение пришло быстро. Володарь воротился в детинец, кликнул Юрия Вышатича, ещё двоих дружинников — Станяту и Рулава, и одного из конюхов.
— За мной следуйте! — велел коротко.
Они миновали пристань и помчались, торопя коней, к развалинам Корокондамы.
— Возьмём лодку у рыбаков. Сплаваем на остров, — пояснил князь, указывая десницей вдаль, туда, где за гладью бухты проступали контуры песчаной косы и длинного, уходящего далеко в море, поросшего густым кустарником и травами острова.
Юрий и остальные его спутники удивлённо переглянулись, пожимая плечами. Что, мол, за причуда такая у князя?
В приморском селении отыскали они добротную долблёную лодку.
— Вчетвером на вёсла наляжем, поплывём. Недалече. На острове костерок разведём, заночуем. Ты, — обратился Володарь к конюху, — за конями нашими пригляди. Ворочайся в крепость с ними. Нескоро мы назад.
…От дальней оконечности острова до Корчева было около восьми вёрст. Путь этот князь собирался одолеть на вёслах за несколько часов. Благо гребцы они не худые, длани и плечи у всех четверых сильные. Не было б только шторма на море.
На привале Володарь объявил, куда они утром поплывут.
— Путь дальний, — заметил Станята, широкоплечий кряжистый отрок.
— Ничё, управимся, — заявил Вышатич. — Мне тож Корчев поглядеть охота.
Они поужинали закопченной на костре рыбой и легли спать, поочерёдно сменяя друг друга для охраны.
Юрий дежурил первым. Видя, что князь, запрокинув руки за голову, не спит, он подсел к нему и заговорил:
— Ведаю, княже, всё ведаю. Она — краса писаная. Разумею. А я вот… Вроде и неплохо тут, в Тмутаракани… А всё на Русь тянет… Домой, во Владимир, в Перемышль… А ты вот как? У тебя таковой тяги нет ли?
— И у меня есть она, отроче. — Володарь вздохнул. — Два года, почитай, братьев не видел.
— Вот забрал бы ты свою… подругу да воротился б на Русь с ею. Чай, стол вместях со братьями своими сыщешь. Русь велика, не то что клочок землицы сей возле моря.
— Я погляжу, смел ты вельми! — рассердился князь. — Кабы всё столь просто было!
— Разумею. Прости, княже! Сдуру я разболтался. — Юрий вздохнул.
— А на Русь тянет… В том ты прав, — задумчиво обронил Володарь, глядя в чёрное звёздное небо.
…В конце пути попали они-таки в волну. Но суша была уже рядом, ратникам удалось пристать к низкому песчаному берегу. Все мокрые от пота и солёной морской воды, усталые, побрели они к видному в глубине глубокой бухты городу. На горе над Корчевом нависали каменные руины древнего Пантикапея[128]. Неподалёку от них высилась крепость со стенами из сырцового кирпича.
Город был не столь велик, как Тмутаракань, выглядел каким-то маленьким и уютным, но торг здесь ничуть не уступал тмутараканскому. Те же фрукты, та же рыба в неимоверном количестве, паволоки, аксамит[129], зендянь[130] — глаза разбегаются.
Плат цветастый из бухарской зендяни, розовый с голубым, очень уж приглянулся Володарю. Почти не торгуясь, выложил он за него гривны и поместил в дорожную суму. Там же, на торгу, сведал он всё о Таисии. Узнав князя, торговец щепетинным[131] товаром сразу же указал на старинный дом с мраморными колоннами.
— Тут дядька ейный живёт. Пётр Каматир, грек, — пояснил он. — Знатен, да небогат.
…Таисия немало удивилась, увидев его и узнав, как они добирались до Корчева. Подавив насмешливую улыбку, строго сказала:
129
Аксамит — дорогая византийская узорная ткань сложного плетения с золотой нитью, род бархата, обычно синего или фиолетового цвета, с круглыми медальонами, изображающими львов и грифонов.