Говорят, что Золотые Колокольчики внушают чистые мысли, и по лицу жабы можно было подумать, что это правда. Я вежливо поднял и передвинул парочку старикашек, так что Мастер Ли и я сели по бокам от старого гада.
– Гу–гу–гу? – спросил старикашка.
– Гу–гу–гу, – ответил я.
Выпученные глаза гада медленно перешли на Мастера Ли.
– Я этого не делал, – сказал он.
– Десять свидетелей, – отозвался Мастер Ли.
– Лжецы. Все. Вы не сможете ничего доказать.
И гад опять перевел взгляд на висящий в воздухе крючок. Его рот был так упрямо сжат, что я решил, что даже Мастер Ли не сможет добыть из него ни единого слова.
– Ксянг, я завидую вам, – печально сказал Мастер Ли. – Вы смотрите на все неземным взором, можете повернуться спиной к жизни и отказаться от такого обычного человеческого удовольствия, как процветание своей семьи. Например ваш племянник. Как его зовут? Чен? Чоу Чен из Чао-чи'инг, многообещающий молодой человек. Я слышал, что он поднялся к самой вершине Чао-чи'инг, и подмял под себя продажу Дьявольского Зонтика и Шаровой Молнии.
Гад, не шевелясь, продолжал глядеть вперед.
– Я также слышал, что на вырученные деньги он купил себе кресло в совете Пурпурных Цветов. Такой молодой, и такой предусмотрительный! – В голосе Мастера Ли послышалось восхищение. – Я предсказываю, что парень далеко пойдет, и не в последнюю очередь потому, что он знает, как поступать со своими доходами. Последней ночью, к примеру, я встретил одного восхитительного юношу с полной трубкой Дьявольского Зонтика, пальцы которого были в странных металлических пятнах, которые получаются от чеканки монет, и я видел, как он постоянно толчется около Денежной Биржи Менга. Такой юноша должен знать множество ценных секретов – например, что это за здание – и вы знаете, что мы увидели, когда шли сюда? Банда Пурпурных Цветов собиралась взломать дверь Биржи, и я очень сомневаюсь, что они хотят что-нибудь украсть. Скорее они собираются привлечь внимание властей к некоторым странным вещам внутри.
Удочка в руках старого гада задрожала.
– Все знают, что Денежная Биржа Менга – только вывеска, за которой занимаются незаконными делами, – задумчиво продолжал Мастер Ли. – Говорят, что ее возглавляет Второй Помощник Министра Финансов, и можете ли вы представить, что мы сегодня видели у Одноглазого Вонга? Блестящий молодой человек, имеющий возможность доставать линь-чин, дал небольшую дозу Шаровой Молнии Госпоже Хоу, и прошептал несколько слов в ее изящное ушко – ну, вы же знаете Госпожу Хоу. А теперь угадайте, на кого она накинулась со своим маленьким кинжалом? На Второго Помощника Министра Финансов, который, как я подозреваю, в настоящее время является кем-то вроде императора контрабандистов. Я не очень удивлюсь, если у вашего юного племянника и его друзей будут большие неприятности, в том случае, конечно, если кто-нибудь другой еще раньше не отрубит им головы.
Гад уронил удочку в воду. – Ли Као, вы же конечно не сделаете этого, – жалобно сказал он. – Он еще совсем мальчик.
– И совершенно замечательный, как я вам говорил, – тепло заметил Мастер Ли.
– Немного невоспитанный, но кто из нас в молодости не был таким, – сказал гад. – Вы должны извинить его за ребяческие амбиции.
– Юность надо воспитывать, – учительским тоном сказал Мастер Ли. – Иногда даже набив рот трюфелями, обрызганными соевым творожным соусом.
– Ли Као, если вы работаете на Секретную Службу, я могу вам дать парочку полезных советов, – с надеждой сказал гад.
– Нет необходимости, – ответил Мастер Ли. – Мне нужны не отговорки, а мнение эксперта. – Он вынул фрагмент манускрипта и передал его старику. – Вы знаете кого-нибудь, кто мог сделать это?
Гад смотрел на клочок не больше пяти секунд, потом его глаза полезли на лоб, а челюсть отвисла.
– Великий Будда! – выдохнул он. – Знаю ли я кого-нибудь, кто может это сделать? Никто, кроме самих богов!
Он поднял фрагмент к свету, забыв обо всем остальном, и Мастер Ли воспользовался случаем, чтобы продолжить мое обучение.
– Бык, за всю историю было не больше десяти великих каллиграфов, чьи творения настолько ценны, что короли и императоры начинали войны только для того, чтобы получить их рукопись, – сказал он. – Невозможно ошибиться, увидев начертанные ими иероглифы, и знаток не может посмотреть на этот фрагмент без крика «Сыма Цянь![25]» Ты конечно изучал его произведения в школе?
Конечно изучал, и я не собирался ударить в грязь лицом перед Мастером Ли. В школе я особенно любил историю. И мог прочитать наизусть: «Когда император вошел в Зал Благоухающей Добродетели, из темного угла налетел жестокий ветер, и выползла огромная змея, которая обвилась вокруг трона. Император потерял сознание, и в ту же ночь землетрясение сотрясло Лоян, волны хлынули на берег, а в болотах жалобно закричали цапли. На пятый день шестой луны длинная полоса черного тумана вплыла в Зал Наложниц, горячее и холодное стали неразличимы, курицы превратились в петухов, женщины в мужчин, и кровавые куски плоти упали с неба.» Да, великолепный текст, как раз такой, который надо давать подрастающим мальчикам, и мы были достаточно взрослыми, чтобы читать самого великого из всех историков. И вот то, что Сыма Цянь сказал о том же самом предмете: «Династия Чжоу почти исчезла.» Невероятно!
– Ничего не может быть труднее, чем подделать настоящего каллиграфа, а подделать великих просто невозможно, – объяснил Мастер Ли. – Личность автора сквозит в каждом взмахе кисти, и фальсификатор должен стать тем, кого он подделывает. Кто-то совершил невозможное, подделав Сыма Цяня, но самое непонятное то, что он даже не стал скрывать, что это подделка.
– Господин? – не понял я.
– Ты бы написал имя своего отца, если бы не ссылался на него?
– Конечно нет, – ответил я, повергнутый в ужас самой мыслью о подобном святотатстве. – Это в высшей степени невежливо, и может даже навлечь на его дух нападение демонов.
– Совершенно верно, и тем не менее в фрагменте, который якобы написан Сыма Цянем, он не меньше трех раз упоминает незначительного правительственного чиновника по имени Тань. А этот Тань – его отец.
Это меня остановило. Даже ради спасения жизни я не смог бы вообразить, для чего фальсификатор создал манускрипт, который мгновенно разоблачает сам себя. И гад не смог.
– Это совершенно невероятно и глупо, – пробормотал он. – Вы видели весь манускрипт?
– Нет, – ответил Мастер Ли. – Насколько я понял, он сравнительно невелик, возможно комментарии к какой-нибудь истории.
Старый гад потер подбородок. – Пергамент подлинный, – задумчиво сказал он. – Когда обычно думаешь о подделке, думаешь о современной работе, но что если фальсификатор современник Сыма Цяня, а не наш? Ли Као, мы знаем, что Император У-ди приказал кастрировать Сыма Цяня, но точно ли мы знаем почему? Официальная версия всегда казалась мне сомнительной, а эта подделка настолько совершенна, что Сыме должно было потребоваться чертова уйма времени, чтобы доказать, что не он написал ее. Легко представить себе какого-нибудь коварного придворного, шепчущего императору, что его Великий Историограф и Астроном настолько нечестив, что даже пишет имя своего отца, а если в полном тексте есть какие-нибудь легкие намеки на трон–
В это мгновение его голос потонул в оглушительном реве. Один из негодяев, поглядев на достопочтенные морщины Мастера Ли и решив, что кто-то хочет похитить у него титул Самого-Святого-Из-Всех-Святых, три или четыре раза глубоко вздохнул и разинул рот в сторону Великой Звездной Реки.
– Услышьте меня, Небеса, я возношу молитвы к шести сотням имен богов! – проревел он. – Я молюсь богам десяти направлений, и божествам промежуточных десяти направлений, и дополнительным звездам пяти направлений, честным воинам, мудрецам, и десяти исключительно добрым королям, а также богам солнца луны и девяти основных звезд.
25