Вся природа окрашивается для Есенина (в период 1910-17 гг.) в религиозно-мистические образы.
И еще:
(1910 г.)
(Приблизительно 1914 г.)
Пусть «убогая» радость, но все же радость, овеянная молитвенным покоем:
(1914 г.)
Этот молитвенный покой глубоко несозвучен современности, да и в 1914 году он был нежизнен и, пожалуй, ненужен. Но самому поэту он казался прельстительным, и в настроении Есенина было нечто светлое. Но это светлое настроение быстро стушевывается и под конец исчезает совершенно. К середине книга стихи приобретают новую эмоциональную окраску. В них все чаше и чаще начинают прорываться темные скорбные тона. Центральные страницы 1-го тома собрания стихотворений Есенина заняты циклами «Москва Кабацкая», «Любовь хулигана» и т. п. стихами, воспевающими кабацкое буйство и душевный разлад.
В таком виде стихи напечатаны в книжке «Москва Кабацкая» (Ленинград, 1024 г.). Выше мы говорили, что в этих стихах Есенин воспевает кабацкий разгул. Необходимо добавить: и проклинает его со всей болью безнадежности. Да, безнадежности; потому что не только преодолеть кабак, но и разлюбить его Есенин уже не может. Недаром в другом стихотворении, он признается:
Полюбил – и подружился:
Но всю гибельность этой любви и этой дружбы Есенин остро и больно чувствовал. И гибельность эту проклинал так же. как действующие лица его стихотворений
Кто же является действующими лицами вышеприведенного стихотворения? – Бандиты, хулиганы, пьяницы – выброшенные за борт жизни. Судя по первой редакции стихотворения, о них больше ничего сказать нельзя. Passe только в первом четверостишьи дан какой-то намек на то, что толкнуло всех этих людей в кабацкую пропадь:
Московская Русь, старина, древний быт умерли, сгнили, а в новой жизни герои Есеиинских стихов дела себе не нашли и скатились вниз.
Этот намек во второй редакции стихотворения[3] развивается и оформляется, именно: после третьего четверостишия вставлена еще одна строфа.
Здесь почти совершенная, окончательная ясность. Если в первой редакции стихотворения указание на эпоху, в которую происходит дело, – дано в виде слабого намека, то здесь «гармонист, поющий про Чека» убеждает нас, что речь идет о послереволюционной, Советской России. Тем самым, стихотворение, кроме лирического содержания, приобретает как бы некоторую политическую окраску. Эта политическая окраска становится достоверной и яркой в третьей редакции стихотворения[4]. Так мы имеем после слов: «что сгубили свою жизнь сгоряча» следующую строфу: