- Простите меня, - сказала я.
Король склонил голову.
– Мисс Стакхаус, - сказал он, и его акцент восхитительно проиграл мое имя. («Мееес Стекхусс»)
- Да, сэр. Извините, что только познакомилась с Вами и уже убегаю, но здесь действительно очень холодно и мне нужно домой, – я улыбнулась ему своей улыбкой душевнобольного, которой улыбаюсь, когда нервничаю.
- Пока, Эрик, - пробормотала я и встала на носочки, чтобы поцеловать его в щеку. - Позвони мне, когда будет минутка. Если, конечно, тебе не нужно чтобы я осталась, по какой-либо безумной причине?
- Нет, любовь моя, тебе нужно домой в тепло, - сказал Эрик, взяв обе мои руки. - Я позвоню тебе, как только позволит работа.
Когда он отошел, я сделала неуклюжее движение, похожее на поклон, в направлении короля (Американцы! Не кланяются!) и прыгнула в машину, пока ни один из вампиров не поменял своего мнения по поводу моего отбытия. Когда я отъезжала от парковки, я чувствовала себя трусихой – трусихой, испытывающей крайнее облегчение. Но когда я свернула на Колибри-Роуд, то начала сомневаться в мудрости своего отъезда.
Я волновалась за Эрика. Это был довольно новый феномен, один из тех, что заставлял меня чувствовать себя неловко, и это началось в ночь переворота. Волноваться за Эрика было как волноваться за самочувствие скалы или торнадо. Я когда-нибудь волновалась о нем прежде? Он был одним из влиятельнейших вампиров, которых я когда-либо встречала. Но Софи-Анна была еще более влиятельной, и ее защищал огромный воин Зигеберт, и посмотрите, что с ней случилось. Я внезапно почувствовала себя совсем несчастной. Что со мной было не так?
У меня возникла ужасная мысль. Может, я беспокоилась просто потому, что беспокоился Эрик? Была несчастной потому, что Эрик был несчастен? Могла ли я воспринимать его эмоции так сильно и на таком большом расстоянии? Если король суров по отношению к Эрику, я, вероятно, ничем помочь не смогу. Я должна свернуть на обочину. Не могу дальше ехать.
У меня никогда не было приступов паники, но, кажется, сейчас был один из них. Я была парализована нерешительностью, опять-таки – это не было моей обычной чертой. Борясь с собой, пытаясь мыслить трезво, я поняла, что должна повернуть обратно, хочется мне того или нет. Это был долг, игнорировать который я не могла, не потому что я была привязана к Эрику, а потому что он мне нравился. Я повернула руль и развернулась посреди Колибри-Роуд. Так как я видела всего две машины, после того как выехала с бара, маневр не был большим нарушением правил. Назад я ехала гораздо быстрее, чем когда уезжала, и когда я подъехала к Мерлоту, то обнаружила, что парковка для посетителей абсолютно пуста. Я припарковалась перед баром и вытащила из-под сиденья старую софтбольную биту. Бабушка подарила ее мне на шестнадцатилетие. Это была хорошая бита, хотя ее лучшие дни уже остались позади. Я медленно обошла вокруг здания, используя кусты, растущие у бара, в качестве прикрытия. Нэндинес[29]. Я ненавижу нэндинес. Они колючие, уродливые, с длинными тонкими стеблями, и у меня на них аллергия. Хотя я и была защищена ветровкой, штанами и носками, в момент, когда я начала прокладывать свой путь среди растений, мой нос зачесался.
Я осторожно выглянула из-за угла.
Я была в таком шоке, что не могла поверить своим глазам. Зигеберт, телохранитель королевы, не был убит во время переворота. Нет, он все еще был среди живых мертвецов. И он был здесь, на парковке у Мерлота, и развлекался с новым королем, Фелипе де Кастро, Эриком и Сэмом, который попал в ловушку, вероятно, просто покидая бар и направляясь в свой трейлер.
Я сделала глубокий вдох, - глубокий, но тихий вдох, и заставила себя обдумать увиденное.
Зигеберт был огромным, и он столетиями был «мышцами» королевы. Его брат, Вайберт, погиб на службе у Софи-Анны, и я уверенна, что Зигеберту неслабо досталось от вампиров Невады. Они оставили на нем свои отметины. Вампиры исцеляются быстро, но Зигеберт был настолько сильно ранен, что даже спустя несколько дней после боя у него были заметные повреждения. Поперек лба проходил глубокий порез, и чуть выше того места, где, как мне кажется, должно было быть сердце, находилась вторая ужасная рана. Его одежда была порвана и испачкана. Похоже, невадские вампиры думали, что он отошел в мир иной, когда на самом деле он сумел уйти и спрятаться. Неважно, я сказала себе. Важно то, что ему удалось связать Эрика и Фелипе де Кастро серебряной цепью. Как? Неважно, сказала я себе еще раз. Возможно, эта тенденция к словоблудию перешла ко мне от Эрика, который выглядел куда более избитым, чем король. Разумеется, ведь Зигеберт должен был увидеть в нем предателя.
Из разбитой головы Эрика текла кровь, а его рука была однозначно сломана. Струйка крови лениво текла изо рта Кастро; видимо, Зигебрет его пинал. Эрик и Кастро лежали на земле, и в раздражающем свете охранного освещения они выглядели белее снега. Сэм был привязан к бамперу собственного грузовика, и следов избиения на нем не наблюдалось, по крайней мере, издалека. Слава Богу.
Я задумалась, каким образом я смогу победить Зигеберта алюминиевой софтбольной битой, но так ничего и не придумала. Если я наброшусь на него, его это только повеселит. Даже будучи настолько серьезно раненым, он был все еще вампиром, и он мне не по зубам, если у меня не появиться какая-нибудь гениальная идея. Итак, я наблюдала и ждала, пока, наконец, уже просто не смогла выносить зрелище избиения Эрика. Поверьте, когда вампир пинает вас со всего размаху, это ОЧЕНЬ больно. Кроме того, Зигеберт неплохо развлекался с большим ножом, что принес с собой.
Что было самым мощным моим оружием? Пожалуй, машина. Я почувствовала тень сожаления, потому что это был лучший автомобиль из всех, что когда-либо у меня были. Тара продали мне ее за один доллар, когда приобрела себе другую, поновее. Но из того, что пришло мне на ум, это было единственное, что могло хоть как-то причинить Зигеберту вред.
Поэтому я прокралась назад, молясь, чтобы Зигеберт настолько поглощен пытками, что не заметит звука закрывающейся двери автомобиля. Я склонила голову на руль, и стала думать так напряженно, как никогда в жизни. Я представила стоянку и ее рельеф, подумала о местонахождении связанных вампиров, сделала глубокий вдох и повернула ключ зажигания. Я обогнула бар, жалея, что моя машин не может прокрасться сквозь чертовы кусты нэндинеса, как я только что. Потом повернула по широкой дуге, используя возможность разогнаться. Когда фары поймали Зигеберта, я втопила педаль газа и рванула прямо на него. Он пытался убраться с дороги, но не слишком в этом преуспел, и я поймала со спущенными штанами[30] (в прямом смысле этого слова – думать не хочу о том, что было следующим пунктом его плана). Я врезалась в него со всей силы, он подскочил и со страшным грохотом свалился на крышу автомобиля.
Я вскрикнула и затормозила, поскольку далее мои планы не заходили. Он соскользнул вниз по багажнику, оставляя потеки темной крови, и исчез из поля зрения. Испугавшись, что он появится в зеркале заднего вида, я переключилась на заднюю скорость и снова вдавила педаль. Хрясь. Хрясь. Я дернула рычаг передач на нейтралку, выскочила с битой в руках и увидела, что ноги Зигеберта и большая часть его туловища застряли под машиной. Я бросилась к Эрику, неловко пытаясь развязать его серебряную цепь, пока он уставился на меня широко раскрытыми глазами. Кастро безостановочно и, видимо, цветисто ругался по-испански, а Сэм кричал: "Быстрее, Сьюки, быстрей!", что мало способствовало повышению концентрации.
Я бросила чертову цепь, схватила большой нож и перерезала веревки Сэма, чтобы он смог мне помочь. Нож прошел достаточно близко к коже, чтобы заставить его вскрикнуть раз или два, но я старалась, как могла, и дело обошлось без крови. Нужно отдать ему должное, он освободил Кастро в рекордные сроки, пока я подбежала назад к Эрику, положила нож на землю рядом с собой и стала снимать цепь. Теперь, когда у меня был, по крайней мере, один союзник, который был использовать свои руки и ноги, я смогла сосредоточиться, и распутать Эрику ноги (теперь, во всяком случае, он мог бы убежать – надеюсь, это были мои мысли), а затем, более медленно, я освободила его предплечья и запястья. Серебро нанесло множество ран, и Зигеберт специально сделал так, чтобы цепь касалась рук Эрика. Ожоги от серебра выглядели ужасно. Кастро пострадал от цепей даже сильнее, поскольку Зигеберт сорвал его красивый плащ и большую часть его рубашки.