Мартин Джозеф Уэстон, 18 лет, оглянулся и увидел ее в дверях: халат затянут на талии, примятые после сна волосы только что расчесаны пальцами, босые ноги. Он еле удержался, чтобы не присвистнуть и не произнести слова, которые прекрасно прозвучали бы на улице Лос-Анджелеса, но были неуместны в этом сверхновом другом мире. А потом она улыбнулась ему. Улыбка была застенчивой, как будто это она вторглась в их дом и боялась того, что о ней могут подумать. И он влюбился в нее, его сердце по-настоящему сжалось.
Его отец хотел громко рассмеяться, увидев выражения лица своего сына. Но он знал, как глупа и нежна гордость юнца, особенно в присутствии отца и богини. Поэтому Стив просто сказал:
– Доброе утро, мисс Лазло. Как вам приготовить яичницу?
Она пожелала доброго утра Стиву и Мартину, попросила называть ее Мэгги. Она не хотела ни яичницу, ни бекон, но, если на нее хватит кофе, она будет его и кусочек тоста из ржаного хлеба на закваске. Стив налил ей кофе. Она пила черный, как большинство женщин, которые зарабатывают фигурой. Он положил в тостер два ломтика хлеба, себе и ей. Мэгги села за стол рядом с Мартином. Перед ним уже стояла тарелка с яичницей всмятку, толстым куском канадского бекона и тостами. Но когда она оказалось так близко, у Стива возникло неприятное ощущение, что он совсем не знает, как правильно есть, и жует как собака.
– Так вот как ты выглядел, когда пошел в морскую пехоту, – сказала Мэгги Стиву.
– Как две капли.
– Ты был симпатичным парнем.
– Еще каким. Девчонки бегали за мной по всему Мейкону. Все было по-другому в те дни. Если девушка забеременела, на ней полагалось жениться. Поэтому все осторожничали. Немного. И никакого СПИДа не было.
– Ну хватит, папа.
Стив вытряхнул яичницу из сковороды на тарелку рядом с ветчиной. Он достал готовые тосты, намазал оба кусочка маслом и положил тост Мэгги на тарелку. В холодильнике стояла нарядная банка имбирного мармелада, которая привлекла его внимание. Он достал ее, две тарелки и приборы, тоже налил себе чашку кофе и сел за стол.
– Ты служил с Джо во Вьетнаме.
– Угу.
– Расскажешь мне об этом?
– Что ты хочешь знать?
– Есть один человек, Тейлор. Он ненавидит Джо. Ты знаешь, почему?
– Джо не рассказывал?
– Я не спрашивала.
– Ну, если он не стал говорить…
– Я просто не спрашивала. Стив… – она бросила на него взгляд, который особым образом молил о помощи, – …я люблю Джо. Пожалуйста.
Ранним утром двое мужчин из офиса «Юниверсал Секьюрити» в Сакраменто сидели в фургоне. Один наливал себе кофе из термоса. Другой вылез наружу, чтобы отлить в кустах. За всю ночь ничего не произошло. На пустоту смотреть тяжело. Но это легче, чем рыть канавы.
На рассвете Джо, Деннис и Ястреб наблюдали за домом с трех разных позиций. Джо на востоке и Деннис на севере спрятались в рядах виноградника. Ястреб притаился в тени абрикосовых деревьев на юге.
Дилан, который обычно просыпался с первыми лучами солнца, встал в своей кроватке и заплакал, требуя внимания. Пришла няня и взяла его на руки. Со своего места Джо видел, как в окне включился свет и промелькнул силуэт с мальчиком на руках.
Они поднялись первыми. Няня принесла Дилану его бутылочку. Затем выпустила собак.
– Когда Джо стал сержантом, он смог управлять, – сказал Стив. – А когда он руководил, все начало налаживаться. Люди перестали умирать. Мы перестали терять парней из-за мин-ловушек, нападений из засады и всего такого. Никто не покушался на сержанта Джо Броза. Как будто у него есть шестое чувство или мистические способности. Но это не так. Он объяснял, как это делал. Мне и Джоуи. Джоуи был другом его соседей, из места, откуда он родом. Они такие… Джо и Джоуи. У него был целый свод правил для засад: местность, ожидания противника и тому подобное. И они работали.
Надо было просто упорно работать. Идти длинным путем, прорубать дорогу через кустарник и держаться подальше от тропы. Носить каску и бронежилет, даже в жару. Если копаешь – копать глубоко. Носить камуфляж. Засунуть в шлем чертовы листья и раскрасить лицо, особенно белым парням[126].
Вы когда-нибудь видели фильм «Псы войны»? У Криса Уокена там есть такой девиз: «Все должны вернуться домой». Ну, мы были не настолько хороши. Но хороши. И после всего этого Джо Броз стал звездой. Почти что. Он был горд. По-настоящему гордился. Заботился о своих парнях, знаете, как это бывает. Заставлял тебя ухаживать за ногами, доставал тебе одежду, в общем, требовал делать все, что нужно, кроме как писать домой маме.
У нас появился новый лейтенант. Гелб. Еврей из Атланты. Я запомнил, потому что сам из Джорджии. В общем, он был нормальным парнем. Он видел, что Джо все держит под контролем и ему лучше в это не лезть.
126
Джо Броз не был каким-то супергероем. О точно таком же опыте рассказывают и другие, включая Г. Нормана Шварцкопфа.
В своей автобиографии «Необязательно быть героем» Шварцкопф рассказывает о том, что произошло, когда он наконец получил «свой» батальон во Вьетнаме. Солдаты были в ужасной форме, не могли нанести урон противнику и постоянно несли потери от значительно уступающих сил. Шварцкопф привел свой батальон «в форму», заставив его действовать «по учебнику»: правильно патрулировать, носить каски, рыть траншеи и т. д. Он изменил ситуацию, и вьетконговцы стали избегать его сектора. Он пишет: «Наши разведчики прислали нам захваченный вражеский рапорт, в котором вьетконговцев предупреждали держаться подальше от ЛЗ Байонет. В донесении говорилось, что туда выдвинулся новый сильный американский батальон [под командованием Шварцкопфа]».
В то время, когда он давал интервью для «Американцев во Вьетнаме», Уолтер Мак был прокурором США, Южный округ, Нью-Йорк. Он прошел курс подготовки офицеров запаса в Гарварде, затем стал командиром стрелковой роты в I корпусе в районе демилитаризованной зоны: «Постепенно учишься вести войну. Испытание проходят командиры небольших подразделений – сержанты, капралы, лейтенанты, капитаны. Смогут ли они усвоить уроки и обучить свои войска так, чтобы те выжили? Потому что это не самое популярное занятие. Американцы ленивы, если только им никто не надирает задницу… Им не нравится мазать себя жирной краской в жаркий душный день. Им не нравится носить бронежилеты. Им не нравится носить каски. Они не любят заботиться о своих винтовках… Они не любят огневую дисциплину, без которой никуда. Они не любят заботиться о своих ногах».
«…большой процент людей, которые были ранены и убиты во Вьетнаме, пострадали из-за ошибок, допущенных командирами мелких подразделений…»
«Я говорю о профессионализме, готовности не спать лишний час в ночь перед патрулированием, чтобы сделать домашнее задание. Это был тот самый отряд, который сделал мне самый большой комплимент в устной истории: они назвали меня главой отдела по борьбе с организованной преступностью, который может попасть в засаду. Надо быть дисциплинированным, чтобы не идти вдоль линии деревьев, тропы или дороги в то время, когда вас наверняка ждет засада. Сверять данные со своим офицером разведки… Проконсультироваться с человеком, который завтра будет отвечать за воздушные операции…»
«Через некоторое время у роты появилась репутация, и мы перестали попадать в засады. Другие роты попадали, но на нашу северовьетнамское подразделение нападало крайне редко. Они не могли застать нас в выгодной для них ситуации, поэтому держались подальше. По радиоперехвату нашу роту назвали той, с которой не стоит связываться. У нас было так много огневой мощи, и мы стреляли так быстро… что мы казались более эффективными… Моральный дух был сильным, а потери – низкими.
…Никогда не попадайте в засаду… это всегда результат непродуманных действий или спешки. А опытный человек понимает, что северовьетнамцы устраивали засады именно поэтому».