– Вот правило. – Кравиц повторил то же самое слово в слово, только медленнее. Он не любил повторяться. – То, чем занимается мистер Бигл, имеет чрезвычайную важность. Это должно оставаться в тайне и защищаться любой ценой. – Затем он добавил: – Если у вас какие-то проблемы с этим, вам придется бросить эту работу. Если вы не понимаете, поговорите с К. Х. Бункером. Если вам надо знать, что вы на стороне правды, справедливости и американской чести, вам надо позвонить тому парню, на которого вы работали в 1979-м.
Тейлор не понял. А вот Шихан выпрямился на стуле. Он разве что не отдал честь:
– Так точно, сэр.
– Что-то еще? – спросил клиент.
– Никак нет, сэр, – ответил Шихан.
Кравиц забрал с собой кассеты и досье Джо Броза. Шихан и Тейлор проводили его до лифта, где перед самым закрытием дверей Кравиц сказал Шихану:
– Кстати, он очень хорошо о вас отзывался.
– Спасибо, сэр, – сказал Шихан. Он ждал, прислушиваясь к шуршанию кабелей в шахте. Когда он убедился, что Кравиц находится на расстоянии нескольких этажей, он сказал Тейлору: – Это ведь были не единственные копии кассет?
– Я сделаю вам комплект, – сказал Тейлор. – Что было в 1979-м?
– В 79-м я все еще работал в конторе[63], – сказал Шихан. – В 79-м Джордж Буш был нашим директором.
Глава двадцать первая
Она подходит ближе. Достаточно близко, чтобы я обнял ее.
– Я подойду, – говорит она, – если ты хочешь. Но не надо ничего делать, если ты не можешь меня касаться.
– Я могу.
Что на ее лице? Сожаление. И она подходит еще ближе. Она осторожно кладет голову мне на плечо. Мы движемся под музыку.
– Будь терпелив со мной, – говорит она.
– Ага.
– Думаешь, они купились?
– Да, – говорю я, – я уверен. Я буквально чувствую это, – и это действительно так. Даже если мы ни на секунду не можем забыть, что нас записывают, ощущение другое. Я больше не косуля, которая увидела тигра. Стратегия позиционирования уклоняется от Реальности и противостоит через Иллюзию. Теперь, когда тигр видит меня, он видит одного из себе подобных. Возможно, не другую большую кошку, но хотя бы шакала.
Мэгги начинает хихикать. Музыка все еще играет. Мы шепчем друг другу на ухо.
– Что?
– Миссис Маллиган вернется завтра.
– Я знаю.
– Помни, что нам нужно сделать.
– Вот черт.
– Это была твоя идея. Когда мы сидели там, на пляже, после того, как ты ударил бедного несчастного Джека Кушинга.
– Скажи-ка мне вот что: ты действительно собиралась с ним спать или просто пыталась спровоцировать меня?
– Думаю, нам лучше занять разные комнаты, – говорит она.
– Окей, пойдем. – Я иду к лестнице. Мэгги идет следом. Музыка все еще играет достаточно громко, чтобы мы могли разговаривать. Если шепотом.
Она хватает меня на лестнице.
– Джо, это была твоя идея. Перестань мучить себя. Ты сказал мне, что главное – освободить себя, чтобы расследовать дело Бигла и Кравица и выяснить, что происходит, и я спросила тебя, сможешь ли ты справиться с тем, чтобы притвориться моим любовником, и ты согласился.
– Я знаю, что так и было. Но я подумал, что мы просто сделаем пару ух, ух, ух и ох, и все в таком духе. Знаешь, несколько минут. Я не думал, что мы будем разыгрывать эти долгие, интенсивные, не знаю, как их назвать, сценарии. Извращенные сценарии.
– Я же сказала, что отказываюсь звучать как саундтрек к низкопробному порнофильму.
– За всю историю мирового секса никому не требовалось столько времени, сколько требуется тебе, чтобы сымитировать оргазм. В этом и есть достоинство гребаных фальшивых оргазмов: они приходят быстро.
– Если я собираюсь притвориться твоей возлюбленной в угоду кучке подслушивающих подхалимов, среди которых, вероятно, есть Дэвид Кравиц, я вытрясу из них душу. Я хочу заставить их плакать от желания быть на твоем месте. Всех их. Высокомерные придурки, подслушивающие меня. И, – говорит она, – это любовные сценарии. Не извращенные.
– Ладно-ладно, пойдем, сделаем это.
Доводы очень понятны. Что подумает Мэри Маллиган, если после того, как ее отослали, чтобы мы могли побыть одни, со всем этим шумом, делами и покупками, простыни будут чистыми? Простыни должны быть испачканы. Даже если она не работает на них, эта история будет на всех улицах через несколько часов. Мэгги – звезда. А горничные, шоферы, водопроводчики, электрики и врачи только этим и занимаются: сплетничают о звездах. Может быть, скажут, что это потому, что она лесбиянка и пытается это скрыть, или что это отчаянная уловка, чтобы заставить Джека Кушинга ревновать, или что это как-то связано с песчанками: какой бы ни была предполагаемая причина, скажут, что мы притворяемся. Это быстро дойдет в «Секьюрити» и до Дэвида Кравица.