– Джо не говорит ничего такого, о чем бы я не думала, – говорит Мэгги. – Но то, что мы вместе, придает мне сил.
Снова кадр с Кравицем: похоже, он ей верит.
Хорошо, что я не сплю с ней. Только безумие воздержания позволяет мне оставаться в здравом уме. Если бы я был рядом с ней, был внутри нее, у меня бы разыгралась мания величия, и я бы поверил, что я – ее бизнес-менеджер, будущий продюсер, в общем, кровосос и спекулянт. Когда я смотрю на нее, мне кажется, что она похожа на кинозвезду, которой она и является, а я кажусь себе влюбленным дураком, которым и являюсь. Но именно ее магическое мастерство, которого я не понимаю, превращает эту сцену из аферы в реальность. Она сияет, как будто насытилась, напиталась гормонами любви. Я сам почти ей верю, хотя по свету и шумам у нее в комнате точно знаю, что ее ночи такие же беспокойные и неудовлетворенные, как и мои.
Эта женщина умеет играть. В этом нет никаких сомнений.
– Я просто хочу для Мэгги самого лучшего, – говорит ее агент.
– Я тоже.
– Я вижу.
Приходит официант с бутылкой вина. Оно стоит больше 100 долларов в винном магазине и больше 200 долларов в винной карте ресторана.
Когда я был моложе, то автоматически оценивал любого парня, который шел мне навстречу: он больше меня? Круче? Смогу ли я с ним справиться? Потом все изменилось – когда я стал старше, когда поехал во Вьетнам и после него. Сейчас я смотрю на парня и задаюсь вопросом: может ли он убить? Убивал ли он? Сделает ли он это снова? Вот что для меня важно.
Я смотрю на Кравица. Он вряд ли убивал. Даже не на войне, даже не близко. Не знаю, зачем я это оцениваю, но это так. Позже я проверяю его послужной список и вижу, что он действительно не участвовал в боевых действиях. Может ли он убить? Станет ли он убивать? Думаю, он хотел бы. Не ради самого убийства – некоторым нравится совершать убийства – а ради чувства собственного достоинства.
Агенты имеют репутацию безжалостных, беспощадных, бессердечных, «убийц»[89]. Но быть таким агентом-убийцей – все равно что быть крутым игроком в футбол. Чего-то вечно не хватает. Крови. Даже в такой среде, как Лос-Анджелес, где реальность никто не ценит, они понимают разницу. Кравиц хотел бы посмотреть на себя в зеркало с тайным знанием о том, что он – убийца. Настоящий. Он хотел бы этого.
Кравиц поднимает свой бокал за нас.
– За новую любовь, – говорит он.
Пиарщик Мэгги рассылает релизы о новом офисе. У меня берут телефонное интервью в «Варьете». «Голливуд Репортер» присылает своего человека. «Энквирор» присылает писателя и фотографа. Звонит кто-то из «Интертейнмент Тунайт». Я иду на контакт. Но до этого никогда не доходит.
К тому же мне звонят сотни людей. В офис приходят сценарии. Письма. Резюме. С некоторыми я назначаю встречи. Мне нужен ридер, секретарь, может быть, кто-то еще.
В нескольких кварталах от офиса находится недорогой ресторан. У него есть два отдельных выхода: простой, через кухню, и более сложный, через окно в туалете. Туда я хожу, если хочу просто перекусить. Я сижу там один, когда входит Бэмби Энн Слайго, секретарь Мэла Тейлора. Тут далековато от офиса «Юниверсал Секьюрити». Вполне возможно, что она зашла случайно. Но некоторые люди в этом бизнесе утверждают, что случайностей не бывает. Я приветствую ее, и она подсаживается ко мне. Заказывает гамбургер и чашку черного кофе. Я тоже беру себе гамбургер. Я говорю ей, что Мэгги этого не одобрила бы. Бэмби – вылитая Железная Леди – хмыкает и говорит:
– Слушайтесь Мэгги. Она же звезда.
Я улыбаюсь.
– Хорошо, буду слушаться.
Я спрашиваю, как продвигается ее работа и как ей работается на Мэла Тейлора. Кажется, она хочет мне что-то сказать, но не делает этого. Мы говорим о других людях из компании, до которых нам нет особого дела. Покончив с бургером, она закуривает сигарету. Я заказываю ей еще один кофе и кусок персикового пирога. Бэмби говорит, что ей не стоит есть пирог. Он слишком жирный. Я говорю ей, что она достаточно стройна для десерта.
Время идет, а Тейлор из тех, кто строго следит за обеденным перерывом своей секретарши. Она суетливо достает записную книжку. Время вышло, и ей пора говорить.
– Мистер Броз, мисс Лазло ведь знает всех больших звезд, не так ли?
Я уже знаю, что мир знаменитостей очень и очень тесен.
– Да. В основном.
– А она знает… – Бэмби смотрит вниз на свою тарелку. Она убирает крошки. Она складывает салфетку и разглаживает ее на столе. – …Джона Траволту? И Тома Круза?
89
Но только не мой [литературный] агент. Джой Харрис – просто прелесть. И я уверен, что есть и другие, подобные ей. Человек пять, может быть. Шутки про агентов практически не отличаются от шуток про адвокатов: акулы не едят их из профессиональной вежливости, их сердца годятся для пересадки, потому что ими никто не пользовался, – и тому подобное. Некоторые агенты действительно могут построить или разрушить чью-то карьеру. Но большинство просто надеются найти – или удержать – клиентов, приносящих больше доходов, чем расходов.