Что же послужило последней каплей и подвигло Ральфа на месть? Их стычки стали ожесточеннее. В человеческом мире, чтобы пробудить такую вражду, нужно либо переспать с женой противника, либо подсидеть его, либо нанести удар кому-то из его близких. Вряд ли хоть что-то из перечисленного имело место между Ральфом и Пабло. Разве что первое. Однако у Ральфа точно не было ни романтических, ни сексуальных видов на Бутси, а Пабло ни в коей мере не претендовал на овечью шкуру, украшающую спинку дивана в гостиной, – к этой шкуре Ральф прибегал за плотским утешением. Пару раз Пабло тоже попробовал ею воспользоваться, но Ральф лишь презрительно фыркнул.
Поначалу я думал, что перед нами – классическая ситуация «агрессор – жертва», где Ральф выступает в роли агрессора. Однако постепенно я начал прозревать насчет добродушного шалопая Пабло. Может, он и большой пушистый помпон – особенно когда падает на кровать и просит почесать живот, – но у него есть убийственные когти-скальпели. Однажды во время ремонта кошачьей дверцы я прочувствовал это на собственной шкуре: Пабло принял мою руку за Ральфа и достойно ее наказал[2].
Скоро все закоулки в доме превратились для Ральфа в огненно-рыжий кошмар. Особенную опасность представляла лестничная площадка второго этажа. Как-то раз я застал там удивительную картину: Ральф с Пабло оба повисли в воздухе вниз головой, в трех футах от пола. Никаких веревок или страховочных канатов не наблюдалось. Обычно я сразу бегу их разнимать, но тут… Я на мгновенье замер, не в силах отвести глаз от восхитительного танца. Прежде чем две пушистые головы шлепнулись вниз, прошло, по-моему, не меньше трех секунд. Это напоминало сцену из «Матрицы». Правда, в фильме персонажи после боя: а) не разбрасывали вокруг себя тучи шерсти и б) не прятались с надутым видом под диван.
После схваток Ральфа и Пабло приходилось убирать гораздо больше шерсти, чем после игривых боев между Джанетом и Шипли. Если бы мне хватило мудрости ее сохранить, то максимум через полдюжины стычек шерстяной запас позволил бы слепить нового кота: рыже-полосатого гибрида по имени Рабло, который принес бы в кошачью вселенную мир, раз и навсегда положив конец национальным конфликтам.
Хотя сомнительно, что Рабло справился бы там, где не сработали ни «умиротворяющие» кошачьи спреи, ни валериановые капли, ни педагогические беседы. Мое вмешательство тоже не помогало, а иногда и вовсе вело к катастрофе. Однажды я выхватил Пабло у Ральфа из-под носа и осторожно, чтобы не прищемить рыжику хвост, закрыл дверь спальни. В тот же миг у меня в руках взвыла пушистая воздушная сирена с напрочь отсутствующим выключателем. Я в жизни не слышал, чтобы кот издавал такие душераздирающие вопли. Лишь через бесконечные двадцать секунд я понял, что это – не боевой призыв к противнику, а крик боли: я умудрился-таки защемить дверью хвост Пабло, только не со стороны ручки, а со стороны петель. Заглаживал вину я довольно долго, с применением ударных доз паштета – рискованный прием, ведь Пабло, распробовав лакомство, никак не желал смириться с тем, что человек не выдает вкусную пасту по первому требованию.
Дистанционная работа требует изрядной самодисциплины. Но если постоянно выступать в роли миротворца между котами, дисциплина рушится. После того как Ди вышла на работу в приют для лошадей, мне пришлось самому утихомиривать Ральфа с Пабло и утешать их раненое самолюбие. Это стало отнимать львиную долю моего времени. При помощи богатого арсенала несчастных мордашек Ральф умел вызывать сочувствие как никто другой, и его нежные чувства я оберегал с особым усердием. Что делать, если, спеша на трель дверного звонка, ты наступил на кота и слетел с лестницы, зашибив ногу и ободрав руку? Сторонний наблюдатель ответит: «Срочно бежать за отъезжающим курьером и забирать у него DVD-диск, обзор которого тебе нужно подготовить для сегодняшней газетной колонки. Если же догнать курьера не успел, тогда лучше всего выпей чаю и успокойся». Я выбрал третий вариант: помчал за упомянутым котом, рассыпался перед ним в извинениях и пообещал никогда больше так его не травмировать. Причем мне и в голову не пришло, что он вообще-то сам виноват, – сидел, балбес, на ступеньках.
Иногда я напевал Пабло собственную версию «Вены» Билли Джоэла:
2
Кровотечение через несколько часов прекратилось. Ошибка Пабло понятна: пусть мои руки ни капельки не полосаты, зато сверхчувствительны и самовлюбленны.