Сам Д. И. Чижевский оценил такое усмотрение как приближение к идеализму, потому что — далее я снова цитирую автора — «существенно, конечно, одно — „единство противоположностей“ возможно только и исключительно как вневременное и внепространственное единство. А раз реальность такого единства будет допущена, то допускается тем самым возможность идеального бытия. Поэтому учение о „единстве внутренних противоречий“ — если только оно серьёзно и до последней глубины будет продумано — взорвёт всю систему мысли „диалектического материализма“. Хватит ли сил у представителей официальной философии на такую последовательность, в этом можно, конечно, сомневаться»[6].
Разумеется, У В. И. Ленина не было никаких побуждений к такой последовательности, но, как показал опыт некоторых советских философов, она была возможна и по-разному реализовалась у них (Э. В. Ильенков, М. К. Мамардашвили, Г. С. Батищев).
Каково значение философских заметок В. И. Ленина для развития философии в СССР — вопрос вполне отдельный, к нашему случаю совсем не относящийся. Замечу только, что их публикация переламывала «механицистский» путь развития идей; дело шло к тому, чтобы философия по настоящему стала философией. Иное дело, что развязанная Сталиным травля «диалектиков», то есть «меньшевиствующих идеалистов» (курсив мой.— А. Е.) заставила её умереть.
Дело не в этом, а в другом, в том, что русский эмигрантский журнал — в противоположность мнению Ю. Т. Лисицы — убедил нас, что Ленин легко мог одолеть мудрость И. А. Ильина.
Кстати, В. Д. Бонч-Бруевич пишет, что книги И. А. Ильина В. И. Ленин «тщательно, с карандашом в руках штудировал». Если это так, то должны же сохраниться ленинские пометки на книгах И. А. Ильина? И почему бы Ю. Т. Лисице не исследовать их?
Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2010. Том 11. Выпуск 1