- Кто? – настороженно поинтересовалась Яга.
- Я это… я…это я… вот.
- Исчерпывающий ответ, - проворчала старуха и пошлёпала открывать дверь.
На пороге стоял Иван-дурак и пытался стряхнуть с пальца катушек свежевыковырянной козюльки. Увидав Ягу, он ловким щелчком отправил зелёный кругляш в долгий полёт по направлению к лесу.
- Чего пришёл? – строгим голосом спросила бабка.
- Раз пришёл, значит надо. А чего в дом не пускаешь?
- Проходи, - Яга отодвинулась в сторону, пропуская незваного гостя.
Чувствуя себя словно дома, Иван-дурак прошёл в избушку, подошёл к столу, плюхнулся на стул, пододвинул к себе бабкину чашку и, громко хлюпая и причмокивая, стал пить отвар.
- От молодёжь пошла! – всплеснула руками старуха, - Чужое пьёт, и даже не брезгует. Как чаёк-то, а? Вкусный?
- Чай, как чай, - пожал плечами Иван. – А что?
- Да так, ничего, - во взгляде Яги промелькнули озорные искорки. – Потом узнаешь.
- А-а-а, - промычал дурак, словно понял о чём речь. – Как сама-то?
- Я-то? – бабка достала травы и заварила себе чай по-новой. – Я-то нормально, только с желудком в последнее время проблемы – запоры замучили.
- Так ты это, травок бы себе каких-нибудь заварила, или чернослив поела.
- Ну, да. Ну, да. Травки – это хорошо, - согласилась Яга. – Потом расскажешь, как оно.
- Чего расскажу? – Иван отодвинул пустую чашку и вытер тыльной стороной ладони губы.
- Чего пришёл? Говори, зачем пожаловал?
- Так это, Меч-Кладинец мне нужен. Говори, карга старая, где его взять?! Я на Кощея воевать пойду!
Для подтверждения серьёзности слов, Иван ударил кулаком по столу. Чашка подскочила, ложка звякнула.
- Не шуми, не в кабаке поди, - Яге захотелось приложить Ивана по голове чем-нибудь тяжёлым.
- Меч-Кладинец мне! – раздухарился дурак, - Я воевать иду!
- Русским же языком сказано – не ори.
- Да что там Кощей! Змей Горыныч пусть трясётся, скоро я все головы ему посшибаю!
Иван вскочил на ноги и стал махать воображаемым мечом. Он уже представлял себя победителем всей нечисти. Сам князь Новгородский его за свой стол сажает да шубу со своего плеча жалует. И девки все, от простолюдинок до княжеских дочерей в него по самые уши втресканные. А богатыри русские: Илья Муромец, Добрыня Никитич с Алёшей Упругопоповичем[1] ему дружбу свою предлагают.
- Пять, четыре, три, два, один! – равнодушным голосом сосчитала Яга.
- Ой, - дурак схватился за живот. – Ой-ёй-ёй! Ё-ё-ё-ёй!
- Что такое, касатик? – бабка выглядела как сама невинность.
- Посторонись! – проорал Иван-дурак, и, держась одной рукой за живот, а второй за то, из чего у Алёши состоит фамилия, пулей вылетел из избушки.
Яга, ухмыляясь, посмотрела ему в след.
- Вот так всегда: ворвутся, нахамят, обчистят и убегут не попрощавшись. Эх, молодёжь…
Ритмично шаркая шлёпанцами, Яга направилась в дальний угол избушки, где стоял волшебный котёл. Время давно уже перевалило за полдень, а бабке ещё предстояла немного поколдовать, чтобы избавить свой дом от нашествия Ильи Муромца. Вот ведь незадача: хотелось как лучше, а вышло как всегда. Через десять минут котёл стоял на огне. Залив в него зелье, закидав всяких травок, Яга стала ждать, когда закипит.
Кот лениво открыл глаза, обвёл избу полусонным взглядом.
- Который час? – поинтересовался он у бабки.
- Почти четыре, а что?
- Да так, ничего.
Матвей перевернулся на другой бок и вновь засопел. В дверь постучали.
- Вот ведь народ неугомонный! – всплеснула руками Яга. – Так и шастают, так и шастают!
Употребляя ненормативную лексику, хозяйка избушка пошла открывать дверь. Прикрывая правой рукой глаз, на пороге стояла Василиса Премудрая.
- Ой, Васенька, проходи родная, - обрадовалась старушка.
Опустив голову как можно ниже, так, что подбородок касался яхонтового ожерелья на шее, Василиса зашла в избу. Аромат её нежных духов тут же разнёсся по комнате. Кот потянул носом и смачно чихнул, - ещё с детских лет он страдал аллергией на парфюм.
- Чай будешь? Или супчика разогреть? – хозяйка принялась накрывать на стол.
Василиса молчала. Затем она села на скамейку, закрыла лицо руками и заплакала.
- Васенька, девочка моя, что случилась? – кинулась к племяннице Яга.
В ответ Василиса разрыдалась в голос.
- Так… опять… - догадалась бабка. – И к кому на этот раз он тебя приревновал? К столбу?
- Да-а-а-а, а-а-а, - Василиса убрала руки и огромный бланш под глазом озарил комнату мягким лиловым цветом. – К Столбу Кузьме Петровичу, соседу нашему.
- Вот дурёха, так зачем повод давала?