О подобном развитии событий не могли не догадываться башкирские бии, по крайней мере, те, чьи племена занимали земли на юге Башкортостана. Не исключено, что еще в преддверии вражеского нашествия многие из них, лишь прознав о начавших прибывать в Приуралье с востока новых крупных соединениях монголов, отнюдь не стремились к выступлению против врага с оружием в руках, а изъявляли готовность, занимая выжидательную позицию, к сотрудничеству с новыми хозяевами Дешт-и-Кипчака. За примером далеко ходить не надо, стоит вспомнить, как повел себя в 1237–1238 годах князь Ярослав Всеволодович, и пальцем не пошевельнувший для оказания помощи брату своему Юрию — великому князю владимирскому, наблюдая издалека за тем, как Орда испепеляет Северо-Восточную Русь. Естественно, в среде башкирских вождей присутствовали «свои» Ярославы, чью позицию, кстати, невозможно трактовать однозначно отрицательно, но были и личности, в свершенных подвигах и поступках равные Евпатию Коловрату или Васильку Константиновичу[80], и таких было большинство. Поэтому, когда ранней весной 1236 года монголы начали новое наступление, их ожидало, судя по всему, непродолжительное (по причине неравенства сил), но отчаянное сопротивление башкир. В башкирском историческом эпосе достаточно емко отражены несколько фрагментов, относящихся непосредственно ко времени монгольского вторжения 1236 года, причем достоверность «легендарного» материала вызывает определенный процент доверия даже в сравнении с такими хрестоматийными источниками, как «Сокровенное сказание» или «Юань ши», неоднократно пересекаясь, если не соперничая с ними в плане изложения случившихся событий и действий героев. Не будет излишним привести несколько фрагментов, посвященных последним актам прямого противостояния башкир вражескому нашествию.
«В старину хозяевами этих мест были башкиры, — гласит предание "Акман-Токман". — Богатство здешних земель и вод не описать словами. <…> Кочевали башкиры со своими стадами и табунами с одного кочевья на другое. Каждый род, аймак имел свое место на весенних, летних, зимних и осенних стойбищах. Но вот нагрянула с востока страшная черная рать. Было это летом[81]. Все люди, вся скотина были на яйляу, в лесу, в горах, в долинах рек. Через башкирскую землю шла только часть вражеской рати. Основные же силы проходили южнее, по прияицким землям. Вскоре затем монгольский хан послал к башкирам своих нукеров — воинов — и вынудил народ покориться» [6, с. 168]. Предание бурзян дополняет сказанное: «Жестокие битвы происходили во времена… Батыя. Народ охранял свои земли, старался не пускать ханские войска в леса и горы. Особенно кровопролитным был бой на Тимеровском хребте около деревни Тимерово нынешнего Бурзянского района[82]. От пролитой крови побурела вода в реке, что протекала рядом. После этого ту реку стали называть Бузарган (потемневшая, доел, посеревшая, помутневшая). Там же, на хребте, есть девятнадцать курганов. Говорят, это могилы погибших в том бою девятнадцати батыров. Местные жители скрывались от ханских воинов в горных ущельях» [6, с. 165]. Еще в одной легенде рассказывается: «Когда монголы подступили к нашим землям, башкиры все как один поднялись против пришельцев. Но силы были слишком неравны, и предкам пришлось уйти в леса. И воевали они как партизаны много-много лет. С тех пор про башкир пошла слава как об отчаянных воинах» [1, с. 157][83].
80
Рязанский боярин Евпатий Коловрат погиб в неравном бою с монголами, предварительно разрубив шурина Бату Хостоврула «на двое до седла» [14, с. 33]. Ростовский князь Василек Константинович попал в плен к монголам. Пленного Василька доставили в ставку Бату, допрашивали, «принуждая его жить по их обычаю и воевать на их стороне. Но он не покорился им и не принимал пищи из рук их… они же, жестоко мучив его, умертвили…» [33, с. 167]. Летописец передает одну из последних фраз, произнесенную Васильком: «…предвижу, что обо мне останется славная память, потому что молодая моя жизнь от железа погибает…» [33, с. 143].
83
Ахметшин Б. Т. Этническая история башкирского народа в легендах и преданиях // Материальная культура башкир и народов Урало-Поволжья. Уфа, 2008. С. 107.