В начале 70-х годов Григорьев, очевидно, не раз бывал в Москве. Последние годы жизни он служил артельщиком на железной дороге» проживая сначала в Брест-Литовске, а затем на одной из маленьких станций неподалеку от него. На его долю выпадали новые беды и обиды, все они поведаны в его письмах, письмах Сурикова к товарищам и т. д. Изредка Григорьеву удавалось вырваться на короткий срок в Москву.
Умер он 3 ноября 1874 года в возрасте тридцати пяти лет, в Москве, в Мариинской больнице, от чахотки. [1] Гибель его была ускорена пристрастием к вину.
Печатался Григорьев, очевидно, с начала 70-х годов, преимущественно в «Иллюстрированной газете». Единственный сборник — «Стихотворения» (М., 1872) — посвящен автором Ивану Захаровичу Сурикову. [2]
175. «Ах, люби меня, да не сказывай...»
Ах, люби меня, да не сказывай,
Про тоску мою не расспрашивай.
Не разведывай моей думушки,
Не ходи гадать к сватье-кумушке.
Откажися знать мое прошлое,
Детство горькое, детство пошлое!
Только будь ко мне ты внимательна
И на жизнь гляди обстоятельно.
Будь хозяйкою работящею,
Понимай нужду настоящую,
С делом справишься — рук не складывай,
Делать что тебе — предугадывай.
Помогай в нужде — не рассказывай,
Своих дум другим не навязывай.
И легко тогда наша жизнь пойдет,
И тоску мою, как крылом, смахнет.
Ах, взаимно жить нам охотнее,
Да и труд вдвоем повольготнее.
<1871>
176. «Жаркое солнце над нивой гуляет...»
Жаркое солнце над нивой гуляет,
Вольная пташка в лесу распевает,
Лоснится нива волной золотою,
Колос целуется с пыльной землею.
Песня за пашней вдали раздается —
По сердцу ядом страдание льется:
То завывает, то дико застонет,
Грубый напев оборвется, потонет...
Русская песня! зачем ты уныла?
Иль тебе жизнь одну грусть подарила?..
1871
Звук цепей и скрип шагов
По степи морозной,
Гул суровых голосов,
Крик команды грозной.
Коней ржанье, волков вой,
Пустыри, проселки,
Вдоль дороги столбовой
Сосенки да елки.
По сугробам зайца след,
Песни вьюги, стоны,
Серебристый снега цвет,
Карканье вороны.
Небо звездное, луна
В радужном сиянье;
Впереди лишь даль видна,
А за ней — страданье...
<1871>
Друг, проснись! давно зарею
Ночка темная сменилась,
И, умывшися росою,
Зелень снова оживилась.
Встало солнце. С солнцем этим
Пахарь ниву удобряет,
Хлеб насущный малым детям
Потом, кровью добывает.
За межою пашни дальней
Даже женщина боронит,
Горе песнею печальной
От себя бедняжка гонит!
Сердцу близки песни звуки.
День к труду нас призывает,
У нас разум есть и руки,
Труд нам счастье обещает.
<1872>
179. «Ночь давно, и кругом...»
Ночь давно, и кругом
Мирный сон, тишина,
Серебристым серпом
Смотрит с неба луна.
Воздух влажен, душист,
Даль прозрачна, ясна,
Не шелохнется лист,
Полный неги и сна.
Дремлют нивы в тиши,
Колос тучный склоня;
В этот час у души
Много дум и огня...
<1872>
Ночь и тишь над землей...
Лунным светом облит,
Храма крест золотой
В небе блещет, горит.
Спит село. Горе, труд —
Всё забыто пока,
В мир счастливый несут
Грезы сна бедняка.
Видит он,новый дом,
В нем простор, чистота,
Крытый двор, много в нем~
Птиц домашних, скота.
Полон хлеба амбар,
Сторожит его пес
(Если везть на базар,
Будет целый обоз).
Пахнет щами в избе,
На шестке ветчина.
Паном-пан сам себе,
Он сидит у окна.
Односельцы к нему
Занять денег идут,
Даже власти ему
Все почет отдают.
Но ребенка вдруг крик
Сон отрадный прервал,
И, проснувшись, мужик
В голове почесал.
Весь день думал бедняк,
Вея рожь на гумне:
Хорошо бы жить так,
Как он видел во сне.
Но, знать, доли такой
Бедняку не видать
И весь век свой с нуждой
Суждено коротать.
<1872>
вернуться
См. неопубликованное письмо Сурикова к В. Р. Зотову от 20 ноября 1874 г. (ПД).
вернуться
Рукописи писем и стихотворений Григорьева хранятся в ГБЛ в ПД.