Кое-где мелькает
Свет из окон бледно,
А заглянешь в избу —
Холодно и бедно.
Люди, как больные,
Ходят, точно тени,
Говорят, что это
Будто всё от лени...
Лень тут или горе,
Жизнь — тьма без рассвета?
Думаешь, гадаешь, —
Нет тебе ответа.
Жизнь ты, жизнь лихая,
Больно гнешь и давишь;
Силы, труд наш, слезы
В медный грош не ставишь.
<1872>
Дмитрий Егорович Жаров родился предположительно в 1845 году. Из всех авторов «Рассвета» меньше всего сведений сохранилось именно о нем. Известно, что по происхождению он был из крестьян деревни Мневники Московского уезда. Жил в Москве, занимался мелочной торговлей, а также, по свидетельству М. А. Козырева, был «сидельцем питейного дома». [1] Отличался необщительным характером, очень редко появлялся на сходках «поэтов-самоучек». В последние годы жизни у него был свой дом около Пресненской заставы. Умер Жаров в конце июля 1874 года, [2] 29 лет от роду (по воспоминаниям его дочери, сообщенным А. И. Яцимирскому, создателю «Музея русских самоучек»).
Жаров начал печататься, очевидно, в 1869 году, выступал со стихами в «Воскресном досуге», «Иллюстрированной газете». В самом начале своей литературной деятельности выпустил книжку «Стихотворения крестьянина Д. Жарова» (М., 1869). [3]
189. «Четыре года пролетело...»
Четыре года пролетело
С тех пор, как, преданный мечте,
Живу без средств, живу без дела
И в совершенной нищете.
При свете бледном вечерами
Из струн трепещущих перстами
Я извлекаю бедный звук.
Душа полна тяжелых мук.
В квартире тихо, лишь порою
Больные, старые часы
(Предмет уж ветхий для красы)
Плачевно вдруг над головою
Ударят, смолкнут, и потом
Всё тихо; только за окном,
Среди природы мертвой, сонной,
Бушует град неугомонный.
<1868>
190. «Ой вы, жители кабацкие...»
Ой вы, жители кабацкие,
Люди темные, безвестные,
Бросьте помыслы дурацкие,
За труды примитесь честные.
Вы не пашете, не косите,
Только водкой угощаетесь —
В кабаки копейки носите
И до смерти упиваетесь.
Эх, пора вам, люди бедные,
Прекратить беседы шумные,
Все попойки ваши вредные,
Песни дикие, безумные.
Для себя и для отечества
За труды примитесь с рвением,
Чтоб про Русь всё человечество
Говорило с уважением.
<1870>
Холм могильный травою зарос,
Возвышается ель над могилой;
На траве тень лежит от берез,
И вокруг вид печальный, унылый.
Ветра гулкий, порывистый шум,
Пташек звонкое, нежное пенье
Поселили во мне много дум,
И невольно я впал в размышленье.
Я из прошлого стал вспоминать
Погребенного вес и значенье
И не мог совершенно понять,
Почему стал он жертвой забвенья.
Он приличный имел капитал,
Все знакомством его дорожили,
Из тщеславья он денег давал,
Но ему их назад не платили.
Каждый друг к нему в дом приезжал
Аккуратно к началу обеда,
Он равно всех к себе принимал:
Опивалу, глупца, дармоеда.
Все друзья нагло льстили ему,
Доброту до небес возносили,
А меж тем ему шили суму
И злословить его не щадили.
И недолго большой его дом
Был приютом гуляк и нахалов:
Вдруг богач стал бедняк-бедняком —
Отшатнулась толпа опивалов.
Им на смену явилась нужда
С непосильной борьбой и мученьем;
Ему стоило много труда
Сжиться с ней и привыкнуть к лишеньям.
Как окончил суровый он путь,
Не доживши до полного века,
Добрым словом его помянуть
Не нашлося нигде человека.
Ломовой на кладбище отвез
Бедняка, и его хоронили
Два могильщика только, без слез
Гроб убогий в могилу спустили.
И немало промчалось годов,
Как в могилу его схоронили,
А к могиле же нет и следов,
Хлеб и соль его все позабыли.
Все пиры, что друзьям он давал, —
Слава их навсегда потемнела;
Вот что значит убить капитал
Для пустого и глупого дела!
<1872>
— «Ты куда это сына ведешь?»
— «Да хочу, сват, пристроить в ученье.
Был мальчишка мой прежде хорош,
А теперь с ним, поверишь, мученье,
Всё бы только ему баловать.
Хоть в селе есть учитель-то, к счастью».
— «Знать, к тому его хочешь отдать,
Что морочит здесь лекарской частью?
Не подумавши делаешь, сват,
Ты об нем расспросил бы вначале.
И отдашь, да воротишь назад,
Его все хорошо разузнали.
Мой Гришутка, сынок, у него
Год три месяца ровно учился —
И не знает сейчас ничего,
И не то чтобы очень ленился.
Этот фельдшер — дурной человек.
И откуда он к нам появился?
Нынче сына я крепко посек,
Ну да кой-чего я и добился.
Он мне всё дочиста рассказал:
Сын мой только всё время проказил,
Для учителя рожь воровал
Да в карман мой за деньгами лазил.
Вот чему он мальчишку учил,
Он всё наше село обесславил.
Кто не нес ему денег — тех бил,
На колена на целый день ставил.
Если школу построят у нас,
Будет можно и сына пристроить.
Деньги собраны, только тот час,
Знать, далек — и не думали строить!»
— «Ну, спасибо, родимый, тебе,
Лучше брошу я эти затеи, —
Неугодно, должно быть, судьбе,
Чтобы сын мой попал в грамотеи.
Может, люди и дело твердят,
Что не в пользу нам эти науки,
Только жалко, любезный мой сват,
Если будут безграмотны внуки!»
<1872>
вернуться
А. И. Яцимирский, Иван Захарович Суриков в семье своих литературных преемников. — «Русская старина», 1905, № 4, с. 91.
вернуться
См. письмо Сурикова к Дерунову от 4 августа 1874 г. (ПД).
вернуться
Рукописи нескольких стихотворений Жарова хранятся в ПД.