200. «Не брани меня, родная...»
Не брани меня, родная,
Что я так люблю его, —
Скучно, скучно, дорогая,
Жить одной мне без него.
Я не знаю, что такое
Вдруг случилося со мной,
Что так бьется ретивое
И терзается тоской.
Всё оно во мне изныло,
Вся горю я как огнем,
Всё не мило мне, постыло,
Всё страдаю я по нем.
Мне не надобны наряды
И богатства всей земли...
Кудри молодца и взгляды
Сердце бедное зажгли...
Сжалься, сжалься же, родная,
Перестань меня бранить.
Знать, судьба моя такая, —
Я должна его любить!..
1850-е годы
Что не тученька,
Туча черная,
Через темный лес
Поднимается.
Нет, то грозный муж,
Горький пьяница,
Бить меня, злодей,
Собирается.
Бить за то, что я,
Ходя по воду,
С Ваней, молодцем,
Застоялася.
Говоривши с ним,
Позабылася, —
Поздно к мужу в дом
Воротилася.
Бей же, бей меня,
Нелюбимый муж,
Коротай мою
Жизнь постылую!
Как ненастный день,
День без солнышка,
Тяжела она
Мне без радости.
Бог прости моей
Родной матушке,
Что не по сердцу
Замуж выдала.
<1872>
Заря, чуть теплясь, догорает;
Темнеет жаркий летний день,
И ночь неслышно опускает
Свою на всю окрестность тень.
Какая тишь, уединенье
Везде на кладбище царит!
Как всё полно успокоенья;
Кругом ни звука — всё молчит.
Полны какой-то грустной думы,
Деревья старые молчат,
Невозмутимы и угрюмы,-
Свои могилы сторожат.
Молчат спокойные могилы,
Молчат заснувшие кусты,
И месяц бледный и унылый
Безмолвно смотрит с высоты.
Но не молчит в груди страданье,
И, как палач, передо мной
Стоит о прошлом вспоминанье
И сердце рвет мое тоской!..
Здесь в тишине, уединеньи
Как я желал бы отдохнуть!
Забыть сердечные мученья
И тихим вечным сном заснуть!.
<1389>
203. «Вот уж потухает...»
Вот уж потухает
За горою день;
Стелет ночь повсюду
Сумрачную тень.
Тихо до ночлега
Я бреду один...
Нет живого звука
Средь немых долин.
Всё мертво и пусто
В этой тишине,
Только голос друга
Слышен будто мне.
«Помнишь ли меня ты,
Друг сердечный мой?
Где ты, что с тобою
В стороне чужой?»
Помню, друг мой, помню
Я тот горький час,
Как нужда и горе
Разлучили нас.
С той поры в чужбине
Я один брожу,
Всё ищу я счастья —
Да не нахожу.
Но, быть может, скоро
Дни мои пройдут,
И нужду и горе —
Всё с собой возьмут.
Так порой промчатся
В небе журавли,
Вскрикнут — и затихнут
В облачной дали!..
<1891>
Иван Дмитриевич Родионов родился, по-видимому, в 1852 году в городе Одоеве Тульской губернии. Его отец вел бакалейную торговлю, сын с малых лет помогал ему по лавке. Грамоте Родионов выучился дома. Около 1870 года он поселился в Москве, служил приказчиком, затем артельщиком Российского общества транспортирования кладей на товарной станции.
Для самоопределения Родионова имело большое значение его знакомство с Суриковым. Они подружились. Суриков был посаженым отцом на свадьбе своего товарища в ноябре 1873 года. Супруги Родионовы жили бедно, оба работали не покладая рук. У Ивана Дмитриевича рано развилась чахотка. Умер он в Ялте 12 июня 1881 года.
Печатался Родионов с начала 70-х годов. Дебютировал он в «Воскресном досуге», выступал со стихотворениями также в «Иллюстрированной газете», «Иллюстрированной неделе», «Грамотее», «Развлечении», «Ремесленной газете», «Неве», «Будильнике». Некоторые стихотворения Родионова собраны в книге «Нужды. Сборник стихотворений, посвященный памяти поэта-самоучки И. Д. Родионова» (М., 1896—1897). Печатался также под псевдонимом И. Евсеев. [1]
204. «Смотрит месяц с неба...»
Смотрит месяц с неба
На столичный город,
Смотрит, где довольство
У людей, где голод.
вернуться
Рукописное наследие Родионова (стихотворения, письма) хранится в основном в ГБЛ.