Она отразилась и в “Послании на Угру” архиепископа Вассиана. Основная идея этого послания – историческое единство Руси, континуитет политической традиции, идущей от первых русских князей…
Для Ивана III эта доктрина была не только осмыслением русской истории, но и конкретным руководством к действию. Исполняя наказ своего государя, русский посол в Стамбуле не “садится на колени” перед падишахом, нарушая восточный этикет, но соблюдая достоинство своей страны. Соблюдая то же достоинство своего государя, русские послы в Италии не хотят стоять ниже посла короля Франции. Дипломатический этикет, важный во все времена, отразил политическую реальность – появление на международной арене суверенного Российского государства.
Принятие доктрины континуитета российской государственности с необходимостью ставило вопрос о судьбе древнерусских земель, захваченных Литвой и Польшей. Стоя на позиции новой доктрины, с потерей этих земель можно было мириться только временно – de facto, но не de jure. Другими словами, эти земли могли оставаться в руках Литвы и Польши только до тех пор, пока возрождённое Русское государство не найдёт в себе достаточных сил для их возвращения.
Титул государя всея Руси был официально признан и королём Максимилианом, будущим императором. В августе 1491 г. русские послы Юрий Грек и Василий Кулешин привезли “от цесарева сына… грамоту докончальную с золотою печатию… и та грамота дана Дмитрею Володимерову в казну”… “Мы, Максимилиан, милостию Божиею краль Римский… и иных. Являем ведати сию нашу грамоту, что… по нашей сердечной любви, что мы к светлейшему Ивану, по Божией воле Началнику и Государю всея Русии, князю великому Володимерскому, и Новгородскому, и Псковскому, и Тферскому, и Югорскому, и Вятскому, и Пермьскому, и Болгарскому, и иных, как к нашему любовному брату имеем, и мы меж себя дадим знати дружбе, и любви, и братству, и единачеству по сей грамоте…”
Таким образом, к середине 90-х гг. образование Российского государства стало фактом, получившим международный резонанс. Из “царства теней” Россия вышла на широкую арену европейской и мировой политики»[10].
Собирание русских земель, как и титул государя всея Руси, не могло быть формальным. Дело не в том, что новгородцы, тверичи или рязанцы должны были признавать титул великого князя Московского, они должны были принять его власть и быть готовыми добровольно подчиняться. Собирание земель стало возможным лишь в той мере, в какой оно было установлением подлинной власти.
Для народа, живущего в удельных княжествах, не было никакой принципиальной разницы между москвичами, рязанцами и тверичами. Не было её и с новгородцами и, по большому счёту (если признавать другую веру возможной), даже с населением Казанского ханства.
Препятствием к объединению был не народ, а его удельные правители, которые видели в объединении только утрату власти. Князья торговались с Иваном III за долю власти, за возможность быть посредником между народом и великим князем. Иван Васильевич эту «торговлю» отверг.
Все последовавшие в дальнейшей нашей истории трагические события прямо связаны с продолжением попыток этой «торговли» элит с государем. Можно сформулировать и стратегическую цель наших цивилизационных соперников на протяжении последних 500 лет истории – вернуть русских к состоянию феодальной раздробленности, к способу жизни до государства Ивана III. Другие государства будут предпринимать попытки оформлять удельных князей на нашей территории как своих вассалов.
В 1489 году прибыл в Москву посланник императора Фридриха III и предложил Ивану Васильевичу королевскую корону и вассальную зависимость соответственно. Ответ русского государя был следующим: «Мы… государи на своей земле изначала, от первых своих прародителей. А поставление имеем от Бога, как наши прародители… А поставления, как есмя наперед сего не хотели ни от кого, так и ныне не хотим». Говоря современным языком, была продекларирована полная суверенность Русского государства, основанная на исторической преемственности, а предложения императора признаны неприемлемыми.
10