Между тем, если мы посмотрим более пристально и проанализируем общий лексикон раннесоциалистических течений, разделяемый ими всеми, несмотря на различия между ними, то скоро заметим в предложении Дюркгейма ту особенность, что он вовсе не пытается объяснить их нормативную привязку к идеалам Французской революции20; соответствующие группировки он неизменно трактует так, как если бы для них важна была только, так сказать, социально-техническая проблема восстановления социальной включенности рынка и не имела также значения исторически гораздо более близкая цель осуществления для массы населения уже универсально декларированных принципов свободы, равенства и братства. Аналогичные по диспозиции и, бесспорно, впечатляющие серьезностью своих устремлений попытки установления ключевых амбиций социализма также страдают подобным игнорированием подлинно моральных побудительных сил нового движения; назовем здесь в качестве примеров только Джона Стюарта Милля и Йозефа Шумпетера, оба они в своих работах на эту тему обнаруживают примечательную склонность свести социалистический проект к единственному замыслу — более справедливому распределению ресурсов — и не упоминают сколько-нибудь подробно скрытые за этим замыслом моральные или этические намерения21. Однако то, в какой степени ранние мыслители, именующие себя «социалистическими», в действительности мотивировались сугубо нормативными принципами, которые они считали возможным почерпнуть в списке требований предшествовавшей им революции, становится моментально ясно, как только мы рассмотрим более обстоятельно оправдания, которые они дают своим попыткам: Роберт Оуэн — скорее практик, чем теоретик, и уж конечно, менее всего испытавший влияние последствий Великой революции, обосновывает устройство им трудовых кооперативов в Нью-Ланарке тем, что опыт работы друг для друга воспитывает у членов низших слоев общества «взаимную благожелательность», а постольку и солидарность, включающую также и посторонних22; весьма сходным образом, хотя, конечно, с существенно большими претензиями в части социально-философского основоположения, Сен-Симон и его сторонники убеждены в том, что реальная несвобода рабочих в условиях капитализма может быть преодолена только таким общественным строем, в котором благодаря централизованному планированию каждый получал бы вознаграждение по своим способностям и, соответственно, была бы создана «универсальная ассоциация» взаимно поддерживающих друг друга членов общества23; и наконец, Фурье и его ученики также оправдывают свои планы устройства кооперативного общежития тем, что только учреждение добровольных ассоциаций производителей, а именно уже упомянутых выше фаланстеров, может адекватным образом воплотить нормативное требование непринужденной кооперации всех членов общества24. Нигде в этих обоснованиях социалистических целей перевод средств производства в общую собственность не утверждается как чистая самоцель — более того, этот перевод, насколько он вообще рассматривается как обязательная мера, повсюду служит здесь только необходимой предпосылкой, дающей возможность осуществить совершенно иные, а именно в конечном счете моральные, требования. При этом на первом месте всегда стоят первый и последний элемент из списка принципов Французской революции — свобода и братство, в то время как равенство часто играет только второстепенную роль; при чтении этих текстов порой возникает стойкое впечатление, будто три социалистические группировки довольны уже и фрагментарно институционализированным правовым равенством своего времени и стремятся преимущественно к тому, чтобы воздвигнуть на этом правовом фундаменте солидарную общность производителей, взаимно дополняющих друг друга своими способностями и работами. Фоном этих нормативных представлений служит убеждение, хотя и упоминаемое в сочинениях различных авторов только на полях, однако представляющее собой важный источник их согласия между собой: все они вместе исходят из того, что сформулированное, до сих пор трактуемое прежде всего юридически понятие индивидуальной свободы слишком узко, чтобы его можно было привести в согласие с принципом братства, который, однако, в то же самое время объявляется целью. С некоторым герменевтическим благоволением можно было бы сказать, что три раннесоциалистические группировки обнаруживают в принципах Французской революции внутреннее противоречие, обусловленное тем, что требуемая свобода понимается сугубо юридически или индивидуалистически, поэтому все они, по-настоящему еще не зная того сами, трудятся над попыткой так расширить либеральное понятие свободы, чтобы оно было так или иначе совместимо с другой целью — с братством.
20
Об этой нормативной обратной привязке к идеалам Французской революции см. также: Wuthnow,
21
John Stuart Mill, “Chapters on Socialism” [1879], in: ders.,
22
Robert Owen, “Eine neue Gesellschaftsauffassung” [1813], in: Michael Vester (Hg.),
23
Gottfried Salomon-Delatour (Hg.),
24
Fourier,