В стране, которой предстояло еще четыре года терпеть ошибки и просчеты правительства, у нас не было будущего. Администрация, казалось, задалась целью разрушить все международные учреждения, которые служили интересам нашего государства со времен Второй мировой. США утратили свой авторитет в мире. Идеологам неоконсерватизма, получившим столь широкое влияние в коридорах власти после событий 11 сентября 2001 года, теперь предстояло доказать, что наша «необязательная война»[43] в Ираке, целью которой было «перекроить карту Ближнего Востока»,[44] все же может принести стране хоть какую-нибудь выгоду. С каждым годом расслоение в американском обществе усиливалось: нарастало противостояние между имущими и неимущими. Средний класс — становой хребет страны — начал слабеть. Основные гражданские свободы оказались под угрозой. Америка словно перестала быть нам родиной — никогда прежде мы не ощущали ничего подобного.
Когда в 2000 году Верховный суд остановил пересчет голосов во Флориде, признав победу Буша, нас это расстроило. При этом, однако, скорее взволновал сам факт, что высшая судебная инстанция страны приняла столь беспрецедентное и, по сути, сомнительное решение. Личность новоизбранного лидера беспокоила нас тогда гораздо меньше, хотя мы голосовали за другого кандидата. Никто не имел ничего против Буша: страна ни с кем не воевала, экономика развивалась нормальными темпами, а Буш-старший нам даже нравился — ведь именно он назначил Джо послом, так что они некоторое время состояли в дружеской переписке. Четыре года назад нас потрясла несправедливость судебного решения — мы тогда и представить не могли, чем обернутся результаты тех выборов. Ничто не предвещало беды, и мы наивно верили в лучшее. Теперь, когда кровопролитию в Ираке не было видно ни конца ни края, мы отдавали себе отчет в том, что, как бы из рук вон плохо все ни складывалось сегодня, завтра может оказаться еще хуже.
Находясь в отпуске, я тем не менее старалась следить за глобальными кадровыми перестановками в ЦРУ. В июне 2004 года Джордж Тенет по непонятным причинам ушел с поста директора Центральной разведки. В новостях на канале Эм-эс-эн-би-си сообщили: «Белый дом всячески отрицает саму вероятность, что Тенет мог принять это решение под давлением. Президент Буш искренне удивлен заявлением директора ЦРУ об отставке. В свою очередь Тенет, выступая перед сотрудниками ЦРУ, отметил, что его отставка обусловлена одной-единственной причиной: он хочет заботиться о благополучии своей семьи — не больше и не меньше». Мы все отлично понимали, что его поступок обусловлен несколько иными причинами, чем нас в том пытались уверить официальные СМИ. Впрочем, с уходом Тенета потрясения не закончились. На следующий день покинул свой пост Джим Пэвитт, заместитель директора ЦРУ по оперативной работе. Он объяснил свой уход точно так же: якобы он хочет больше времени проводить с семьей. Тенет и Пэвитт были ключевыми фигурами в Управлении и определяли его стратегические задачи в условиях войны, поэтому отставка сотрудников столь высокого ранга всерьез всех встревожила. Сразу после ухода Тенета поползли слухи, что с сентября президент собирается назначить директором ЦРУ Портера Госса. В 60-х годах прошлого века Госс выполнял обязанности оперативного сотрудника ЦРУ, потом стал конгрессменом от Флориды и возглавил постоянный Комитет по разведке палаты представителей. Получив новую должность, он прибыл в штаб-квартиру ЦРУ с явным намерением провести кадровую чистку. Сотрудники Управления видели в нем скорее чужака и захватчика, чем своего бывшего коллегу. Госс окружил себя верными людьми из Капитолия, которые быстро снискали себе дурную славу из-за своей грубости и заносчивости. Новый директор немедленно приступил к реализации вполне определенной задачи: подчинить ЦРУ — и особенно Оперативный директорат, известный своей строптивостью, — власти Белого дома. У администрации президента возникли подозрения, что до выборов сотрудники ЦРУ допускали утечки информации, касающейся войны в Ираке, с целью выставить Управление в лучшем свете. По-видимому, Госс получил приказ «пресечь это безобразие на корню».
Хотя многие в штаб-квартире понимали, что только масштабные реформы в области распределения, предоставления и использования разведсведений могут спасти репутацию ЦРУ, жесткие меры, принятые Госсом, не встретили одобрения. Нового директора критиковали за неспособность сотрудничать с руководителями подразделений Управления и с главами служб международной разведки (на которых ЦРУ в первую очередь опиралось во всех делах, связанных с проведением антитеррористических операций и принятием мер по нераспространению оружия массового уничтожения), а также за недостаточно активное участие в текущих событиях и за неумение анализировать результаты проводимых операций. В марте 2005 года в одном из интервью Госс отметил, что «слегка обескуражен» объемом работ, с которым ему приходится справляться. Худшие опасения сотрудников учреждения относительно неизбежной политизации всех сфер деятельности ЦРУ вскоре стали сбываться: в ноябре, через несколько дней после президентских выборов, Госс разослал всем служащим инструкцию, в которой, помимо прочего, говорилось следующее: «В своей работе мы, сотрудники Управления, поддерживаем администрацию президента и ее политический курс… Мы не представляем, не продвигаем и не поддерживаем оппозицию администрации президента и альтернативный политический курс… Мы лишь предоставляем разведданные, как они есть, — пусть политики сами принимают решения, опираясь на факты». И хотя пресс-секретарь ЦРУ пояснил, что памятка составлена с целью подчеркнуть внепартийную сущность разведведомства, у всех, кто прочел этот документ, сложилось прямо противоположное впечатление. ЦРУ медленно превращалось в оруэлловское Министерство правды, что не могло не тревожить тех из его сотрудников, кто искренне не хотел, чтобы Управление по прихоти политиков теряло свой авторитет и снижало качество выполняемой работы.
43
44