Перспективы Маргариты Тюдор уже начинали обсуждать. В 1498 году испанский посол докладывал Фердинанду и Изабелле о предполагаемом браке восьмилетней Маргариты с двадцатипятилетним королем Шотландии Яковом IV, но добавил, что существуют некоторые «неудобства» в связи с этим браком. Генрих VII говорил, что его жена и мать Маргарита Бофорт объединили силы, чтобы защитить маленькую Маргариту:
Королева и моя мать выступают против этого брака. Они говорят, что если бракосочетание состоится, то мы будем обязаны сразу отправить принцессу в Шотландию, а в таком случае они опасаются, что шотландский король не станет ждать, воспользуется ею и поставит под угрозу здоровье девочки.
Нужно ждать, чтобы отложить вступление в брачные отношения. В этом случае Маргарита Бофорт слишком хорошо знала, о чем говорит. Ее выдали замуж в 12 лет, в 13 она стала матерью, и роды подорвали ее и так слабое здоровье. Если названная в ее честь внучка унаследовала хрупкое телосложение Маргариты Бофорт, это было бесспорной и ясной проблемой. Тем не менее 25 января 1502 года (всего через несколько недель после отъезда Артура и Екатерины в Ладлоу) в Ричмондском дворце состоялось официальное празднование бракосочетания Маргариты Тюдор с королем Шотландии. Представители обеих стран подписали три соглашения, которые составили документ, оптимистично названный Договором о вечном мире, нацеленный на завершение разногласий между постоянно враждующими соседями и оговаривающий детали брака Маргариты, а также ее приданое в 10 000 фунтов стерлингов[20].
На следующий день после мессы, проведенной в новой королевской капелле, в большом зале королевы прошла свадебная церемония по доверенности, отсутствующего короля Якова представлял граф Ботвелл. Генриха, его жену Елизавету и саму Маргариту спросили, не существует ли каких-либо препятствий и действует ли Маргарита «без принуждения и по собственной свободной воле». Девочка подтвердила, что «если это угодно милорду моему отцу-королю, а также миледи моей матери-королеве», то она согласна. Это – полное и безоговорочное подтверждение с позиций XVI века.
После того как дело было закончено и отзвучали фанфары, королева Елизавета «немедленно» (как описывает происходящее хронист того времени) взяла дочь за руку, и две королевы «вместе отобедали из одного покрытого блюда»; покрытое блюдо обозначало их королевский статус. Последовали рыцарский поединок и званый ужин, в соборе Святого Павла пропели Te Deum[21]. На следующее утро двенадцатилетняя королева Шотландии вошла в большой зал матери и «голосом герольда» поблагодарила всех благородных рыцарей, участвовавших в турнире ради нее, а потом раздала награды «по рекомендации придворных дам». Награду получил и один молодой дворянин по имени Чарльз Брэндон, о котором мы услышим несколькими годами позже. Было согласовано, что Маргариту отправят на север не позднее сентября 1503 года, а пока она должна оставаться на попечении своей матери.
Рассказывают, что принц Генрих рыдал от бешенства, когда понял, что его сестра, став королевой, теперь превосходит его по статусу. Однако очень скоро Генриху предстояло стать гораздо более важной персоной в «Табели о рангах». Едва прошло два месяца после бракосочетания Маргариты Тюдор, как пришло известие о смерти их брата Артура в Уэльсе. При этом худшее было впереди. Как только мрачные траурные одежды Маргариты смягчат рукава белого, а потом оранжевого цвета, она узнает, что ее мать снова беременна. Елизавета Йоркская полагала, что годы ее беременностей остались позади, но с уходом Артура не осталось запасного наследника. В феврале 1503 года, всего через несколько дней после рождения не прожившей долго дочери королева Елизавета скончалась.
20
Шотландский историк XVI века Джон Лесли говорил, что рассматривалась и другая возможность: если мужская линия Генриха когда-либо прервется, то на английский престол взойдут наследники Маргариты. В таком случае тоже будет неплохо, поскольку «не Англия войдет в Шотландию, а Шотландия войдет в Англию», – сказал Генрих пророчески. Однако в тот момент, когда оба сына Генриха были живы и здоровы, подобное развитие событий казалось маловероятным.