При этом продолжительная привязанность Якова к своей любовнице Дженет Кеннеди, возможно, облегчила ему воздержание в других направлениях. Прошло более трех лет после приезда Маргариты в Шотландию, и в 1507 году, когда ей исполнилось 17 лет, она родила сына. Яков был на седьмом небе от счастья и не забывал о Маргарите, которая после родов опасно заболела. Король отправился в паломничество к усыпальнице святого Ниниана на побережье Гэллоуэя молиться о ее выздоровлении: за семь дней пешком он проделал путь в 120 миль. В тот самый момент, когда он преклонил колени перед гробницей, Маргариту отпустила лихорадка. Во всяком случае, так рассказывали во всех христианских странах.
Печально, но всего через год младенец умер, а Маргарита Тюдор снова была беременной. Однако когда в июле 1508 года она родила (девочку), ребенок умер в тот же день. Конечно, еще невозможно было знать, насколько точно события в Англии будут повторять эту историю, но плодовитость Маргариты, или ее отсутствие, имели последствия для Англии. После смерти принца Артура она стала второй по очереди на английский престол.
Маргарита Тюдор являлась, как многие другие принцессы, живым залогом международного союза, и англо-шотландский договор поначалу, казалось, действовал эффективно. Однако к 1508 году Яков IV начал принимать посольства французского короля Людовика XII, чей альянс с Максимилианом против растущей мощи Венеции не включал Англию. Кроме того, Яков возмутился, когда тесть арестовал его двоюродного брата графа Арранского за проезд через английское королевство без официального разрешения. Генрих VII отправил на север для примирения способного молодого чиновника по имени Томас Вулси. Маргарите дали задание добиться для Вулси аудиенции, поскольку ее супруг угрожающе заявил, что он слишком занят «пристреливанием орудий и изготовлением пороха». Через пять дней ей удалось справиться с заданием, хотя по неопытности она нарушала плавное течение дипломатического процесса, возражая каждому шотландцу, который говорил, что ее отец в Англии сделал что-то не так.
Когда 21 апреля 1509 года Генрих VII скончался, Маргарита Тюдор (снова беременная) стала наследницей английского престола. В то время как Яков и новый король Генрих VIII подтвердили Договор о вечном мире, ребенка Маргариты, рожденного в октябре в Холирудском дворце, крестили под именем Артур, которое имело большое значение в недавней и древней истории Англии. Этому Артуру суждено было умереть в годовалом возрасте, но, конечно, к этому моменту Генрих VIII и его новая королева имели все основания надеяться иметь собственных детей.
После кончины Генриха VII Английского его сын Генрих VIII незамедлительно отметил свое восхождение на престол бракосочетанием с Екатериной Арагонской, вдовой брата. Генрих писал Маргарите Австрийской в Нидерланды (правдиво или нет), что брак состоялся по «прямому распоряжению» умирающего Генриха VII. Бракосочетание прошло быстро и неофициально, но их совместная коронация, меньше чем через две недели, была пышной и публичной. Церемонию провели 24 июня 1509 года. Несмотря на то что неожиданный ливень заставил промокшую королеву укрыться под тентом носилок, тоскливые годы Екатерины закончились – во всяком случае, на ближайшее время.
В ее мире настал солнечный день. На первый взгляд, это была сказочная романтическая история. Екатерина в свои 24 года по-прежнему имела яркую приятную наружность, отмеченную, когда она впервые появилась в Англии. Послы описывали ее как пышущую здоровьем, любезную и веселую, склонную улыбаться даже при неприятностях. Однако интересно, что переписка Екатерины Арагонской с ее отцом Фердинандом до свадьбы наводит на мысли о более прагматичной повестке за браком по любви и более активной роли для Екатерины. Фердинанд советовал дочери использовать «все свое мастерство и благоразумие», чтобы побыстрее «закрыть сделку»[24]. Екатерина, в свою очередь, благополучно выйдя замуж, говорила Фердинанду, что любит своего нового супруга прежде всего потому, что он «истинный сын Вашего Высочества, который желает быть полезным Фердинанду «с более сильной любовью и послушанием», чем даже родной сын. Такое отождествление Екатерины Арагонской с интересами Испании являлось потенциальным источником опасности. И все же этот брак дал молодому Генриху супругу, более искушенную в устройстве мира, чем он сам.
24
Трогательно, что Фердинанд говорил дочери, что «хорошо выйти замуж – самое большое блаженство в мире… и источник всех остальных ипостасей счастья», это косвенная дань Изабелле Кастильской.