Доказательством тому, что рынок находился в самом сердце целого мира отношений, может служить сама мудрость пословиц. Вот несколько примеров: «Все продается на рынке, кроме молчаливой осторожности и чести»; «Покупая рыбу в море [до ее вылова], рискуешь получить только ее запах»35. Ежели ты недостаточно знаком с искусством покупать или продавать — что же, «рынок тебя обучит». На рынке никто не бывает один, посему «думай о себе самом и думай о рынке», т. е. о других. Итальянская поговорка гласит, что для рассудительного человека «лучше иметь друзей на рынке, чем монеты в сундуке» (“val piu avere amici in piazza che denari nella cassa”). Для сегодняшнего дагомейского фольклора противостоять соблазнам рынкам — это признак мудрости. «Если торговец кричит: «Зайди и купи!», разумно будет ответить: „Я не трачу сверх того, что имею!”»36
Хлебный и птичий рынки в Париже на набережной Августинцев около 1670 г. Париж, Музей Карнавале. Фото Жиродона.
РЫНКИ МНОЖАТСЯ И СПЕЦИАЛИЗИРУЮТСЯ
Став достоянием городов, рынки растут вместе с ними. Они множатся, взрываясь в городском пространстве, слишком стесненном, чтобы их сдержать. А так как они — сама движущаяся вперед новизна, ускоренное их развитие почти что не ведает преград. Они безнаказанно навязывают свою толчею, свои отбросы, свои упрямо [собирающиеся] скопища людей. Решением проблемы было бы отбросить рынки к воротам города, за городские стены, в предместья. Что и делали нередко, когда создавался новый рынок — как это было в Париже на площади Сен-Бернар в Сент-Антуанском предместье (2 марта 1643 г.); как было «между воротами Сен-Мишель и рвом нашего города Парижа, улицей д’Анфер и воротами Сен-Жак» в октябре 1660 г.37 Но старинные места скоплений народа в самом центре городов сохранялись, было уже трудным делом даже слегка их потеснить, как, например, с моста Сен-Мишель к оконечности этого моста в 1667 г.38 или полувеком позднее, в мае 1718 г., с улицы Муффтар на близлежащий двор особняка Патриархов39. Новое не изгоняло старого. А так как городские стены раздвигались по мере того, как росли поселения, рынки, благоразумно размещенные по периметру стен, в один прекрасный день оказывались в пределах крепостной ограды да там и оставались.
В Париже Парламент, члены городского магистрата и лейтенант полиции*AB начиная с 1667 г. отчаянно пытались удержать их в надлежащих границах. Тщетно! Так, в 1678 г. улица Сент-Оноре была непроезжей по причине «рынка, каковой противозаконно разместился вблизи приюта слепых и перед мясной лавкой по улице Сент-Оноре, где по базарным дням некоторые женщины и перекупщицы, как сельские, так и городские, выкладывают свои товары прямо посреди улицы и препятствуют проезду по оной, хотя и должна она быть всегда свободна, как одна из самых многолюдных и значительных в Париже»40. Беззаконие явное, но как с ним справиться? Очистить одно место означает загромоздить другое. Почти пятьюдесятью годами позднее небольшой рынок у [приюта] Кэнз-Вэн существовал по-прежнему, так как 28 июня 1714 г. комиссар Брюссель писал своему начальнику в Шатле: «Сударь, сегодня получил я жалобу от обывателей малого рынка у Кэнз-Вэн, куда отправился я за хлебом, на торговок макрелью, кои выбрасывают жабры своих макрелей, что причиняет немалое неудобство из-за зловония, каковое от сего происходит на рынке. Было бы благом… предписать сим женщинам складывать эти жабры в корзины, дабы затем их опрастывать в тележку, как то делают с гороховой шелухой»41. Еще более возмутительной была — потому что происходила она на страстной неделе на паперти собора Парижской богоматери — «Сальная ярмарка» (Foire du Lari), фактически большой рынок, на который парижские бедняки и не совсем бедняки приходили покупать ветчину и куски шпига. Коромысло общественных весов размещалось на самой паперти собора. И возникала неслыханная толкотня, стоило кому-то попытаться взвесить свои покупки раньше соседа. И повсюду насмешки, кривлянья, мелкое воровство. Королевские гвардейцы, наблюдавшие за порядком, и те вели себя не лучше прочих, а факельщики из расположенного по соседству Отель-Дьё позволяли себе грубые шутовские проделки42. Все это не помешало в 1669 г. дать шевалье де Грамону разрешение устроить «новый рынок между церковью Богоматери и островом Пале». Каждую субботу возникали катастрофические заторы. Как проложить путь церковным процессиям или карете королевы через площадь, где черно от народа?43