Однако Иисус существует не только для христиан. Его жизнь и его послание — наследие всего человечества. Французский писатель Жан Онимюс прав, заявляя о своем протесте: «Почему это ты будешь лишь частной собственностью проповедников, докторов наук и нескольких эрудитов, ты, говоривший такие простые и доступные для понимания вещи, которые и сегодня для всех являются словами жизни?» Пока я писал эти страницы, то думал о людях, игнорирующих практически все, что сказано и говорится об Иисусе. О мужчинах и женщинах, для которых его имя никогда не представлялось чем-то серьезным или память о котором у них стерлась. Я вспомнил о молодых юношах и девушках, не понимающих всего величия веры, но интуитивно влекомых к Иисусу. Мне больно, когда они говорят, что оставили религию ради лучшей, по их мнению, жизни. Лучшей, чем с Иисусом? Как бы меня обрадовало, если бы кто-нибудь из них нащупал на этих страницах тропу, ведущую к встрече с ним.
Я также знаю людей, разочарованных в христианской действительности, которая у них перед глазами; они отошли от Церкви и блуждают в поисках света и тепла в жизни, следуя самыми разными путями. Некоторых я знаю довольно близко. Эти люди не ощущают религию как источник жизни и свободы. К сожалению, они познакомились с христианством в изживающих себя формах, мало соответствующих Евангелию. В Церкви или вне ее множество людей живет в состоянии «потерянности», не зная, в какие двери стучать. Я знаю, что Иисус мог бы стать для них великим открытием.
Но больше всего я радовался бы тому, что по путям, которые я не мог бы и вообразить, Благая весть дойдет до самых обездоленных. Они были и остаются его возлюбленными: безнадежно страдающие больные, умирающие от голода, живущие без любви, дружбы и очага; женщины, униженные плохим отношением своих супругов или любимых мужчин; осужденные пожизненно сидеть в тюрьме; люди, постоянно погруженные в чувство вины; проститутки, порабощенные из сомнительных интересов; дети, не знающие ласки своих родителей; забытые или пренебрегаемые Церковью; те, кто умирает в одиночестве, без креста и молитвы; те, кто любим только Богом.
Я знаю, что Иисусу не нужен ни я, ни кто-либо другой, чтобы проложить себе путь в сердце и жизнь людей. Я также понимаю, что другие могут написать о нем более исчерпывающий исторический труд, исходя из более живого опыта и, в особенности, более преданно следуя за его личностью. Я чувствую, что далек от раскрытия всей тайны Иисуса. Я лишь рассчитываю, что не слишком предавал его. В любом случае встреча с Иисусом — это не плод исторического исследования или доктринальных размышлений. Она происходит от внутреннего согласия и преданного следования за ним. Встреча с Иисусом случается тогда, когда мы начинаем доверять Богу, подобно ему, верить в любовь, как он в нее верил, когда мы приходим к тем, кто страдает, как он это делал, когда мы защищаем жизнь, как он, когда мы смотрим на людей так, как он на них смотрел, когда мы стоим между жизнью и смертью, исполненные надежды, как стоял он, когда делимся с другими Благой вестью, которой делился с нами он.
Глава 1 Иудей из Галилеи
Под игом Римской империи (с. 25) Великая и страшная память об Ироде (с. 28) Галилея во времена Антипы (с. 32) • Города Галилеи (с. 38) • Иудеи с самобытными чертами (с. 41)
Его звали Yeshúa, и ему, вероятно, это имя нравилось. Согласно наиболее популярной этимологии, оно трактуется как «Яхве спасает»[23]. Имя дал ему его отец в день обрезания. В те времена это имя было столь типичным, что требовало уточнения, чтобы человека легче было идентифицировать[24]. В родном селении люди называли его Yeshúa bar Yosef, «Иисус, сын Иосифа». В других местах говорили Yeshúa ha-notsrí, «Иисус из Назарета»[25]. В Галилее 30-х годов первое, что интересовало каждого о каком-либо другом человеке — откуда он родом и из какой он семьи. Информация о том, из какой он местности и какому семейному роду принадлежит, уже очень много говорила о его личности[26].
Для встречных людей Иисус был «галилеянином». Он не был из Иудеи; он также не происходил из диаспоры, какой-нибудь иудейской общины, установленной Империей. Он был родом из Назарета, даже не из Тибериады; он был из малоизвестной провинции, а не из святого города Иерусалима. Все знали, что он сын «ремесленника», а не сборщика налогов или книжника. Можем ли мы догадываться, что означало быть иудеем из Галилеи в 30-е годы?[27]
23
24
Иудейский историк Иосиф Флавий в своих трудах называет не менее десяти человек эпохи Иисуса, носящих это же имя. До Вавилонского плена у имени была форма «Josue».
26
В этой культуре личность человека обусловливается его родом. Не так интересен «психологический портрет» человека, сколько «группа», к которой он принадлежит (Малина/Рорбах).
27
Настоящее исследование предполагает рассмотрение Иисуса в конкретном контексте — в Галилее 30‑х годов, а не в чем‑то, носящем столь общий характер, как иудаизм I века.