Или возьмем отрывок из Псалма 136, одного из самых прекрасных в Псалтири, начинающегося памятными строками: «При реках Вавилонских, там сидели мы и плакали, когда вспоминали о Сионе». Вот яркий образ твердого в вере израильтянина, мечтающего вернуться в Иерусалим, разрушенный вавилонянами. Но в конце Псалма его восхваления Бога и священного города принимают жестокий оборот — тот, от чьего лица ведется речь, замышляет отомстить врагам Бога: «Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих [вавилонских] о камень!» Вышибать мозги вавилонским младенцам в отместку за то, что сделали их отцы-воины? Неужели это слова из Библии?
Бог отмщения встречается не только в Ветхом Завете, вопреки утверждениям некоторых христиан. Даже в Новом Завете он предстает как Бог суда и гнева, что известно каждому читателю Откровения. Озеро огненное уже пылает, приготовленное для всех, кто восстанет против Бога. Мучения в нем будут продолжаться «во веки веков» — вечная кара ждет даже тех, кто грешил время от времени, допустим, в течение двадцати лет. Двадцать триллионов лет пыток за двадцать лет неправедной жизни, и это лишь начало. Подобает ли так поступать Богу?
Следует подчеркнуть, что ученые и студенты, ставящие под сомнение подобные отрывки, не сомневаются в самом Боге. Недоверие у них вызывает лишь то, что говорится о Боге в Библии. Кое-кто из этих ученых продолжает считать, что Библия в каком-то смысле богодухновенна, но другие отказываются от этой мысли. Однако даже если авторам Библии было ниспослано вдохновение свыше, абсолютно непогрешимыми они не были; они допустили ошибки. К этим ошибкам относятся расхождения и противоречия, а также ошибочные суждения о Боге, о том, каким Он был и чего хотел. Действительно ли Он жаждал увидеть, как его последователи мозжат о камни головы вражеских младенцев? Хотел ли Он, чтобы неверующие мучились триллионы лет?
Эти вопросы приходится разрешать для себя многим семинаристам при попытке отойти от религиозного изучения Библии, привычного им до семинарии, и получить возможность исследовать Библию с научных позиций. Как правило, эти вопросы возникают в результате знакомства с историко-критическим подходом к Библии, характерным для большинства крупных протестантских семинарий и в большей или в меньшей степени считающимся «общепринятым» у библеистов США и Европы.
Согласно этим взглядам, каждый автор книг Библии жил в свое время и в своем месте, которые отличались от наших, нынешних. Каждый автор исходил из культурных и религиозных предпосылок, которые мы не разделяем. Историко-критический метод предполагает попытку понять, что мог иметь в виду каждый из библейских авторов в изначальном контексте. Согласно этим взглядам, каждому автору должно быть позволено иметь свое мнение, сказать свое слово. В Новом Завете автор Евангелия от Матфея говорит не то же самое, что автор Евангелия от Луки. Слова Марка не соответствуют словам Иоанна. Слова Павла не согласуются с текстами Иакова. Автор Откровения отличается от авторов всех остальных книг. А если рассматривать Новый Завет вместе с Ветхим, путаница только усилится. Авторы Книги Иова и Книги Екклесиаста недвусмысленно заявляют, что жизни после смерти нет. В Книге пророка Амоса утверждается, что народ Божий страдает потому, что Бог карает его за грехи; в книге Иова — что невинные могут пострадать, а в Книге пророка Даниила — что невинные не просто могут, а будут страдать. Все эти книги различны, у каждой свой смысл и подтекст, которые заслуживают того, чтобы прислушаться к ним.
От семинарии до кафедры проповедника
Одна из самых удивительных и озадачивающих особенностей христианства (его основных течений) заключается в следующем: семинаристы, изучавшие Библию с помощью историкокритического метода, как будто напрочь забывают его, едва сделавшись священниками. Их учат критически относиться к Писанию, они узнают о расхождениях и противоречиях в нем, выявляют всевозможные исторические ошибки и неточности, осознают, как трудно определить, существовал ли на самом деле Моисей, что в действительности говорил и делал Иисус, выясняют, что существуют и другие книги, которые когда-то считались каноническими, но в конечном итоге не вошли в Писание (например, другие евангелия и апокалипсисы), понимают, что немало книг Библии подписано псевдонимами (например, книги тех, кто лишь подписывался именем какого-нибудь апостола, но не был им), что, по сути дела, у нас нет оригиналов хоть какой-либо из библейских книг — есть только копии, списки, сделанные несколько столетий спустя и при этом измененные. Студенты усваивают все эти сведения, но с самого начала церковного служения будто бы откладывают их на дальнюю полку. По причинам, которые я рассмотрю в заключении, священники в целом нехотя делятся с прихожанами сведениями о Библии, полученными в семинарии[2].
2
Я ни в коем случае не утверждаю, что священники обязаны проповедовать результаты историко-критических исследований с церковных кафедр вместе с еженедельными проповедями (хотя убежден, что проповеди должны опираться на результаты научных исследований и уходить в них корнями). Однако в церкви помимо еженедельных проповедей возникает немало возможностей познакомить прихожан с мнением ученых относительно Библии. Но в большинстве церквей ничего подобного никогда не происходит.