Я парился в тридцатиградусной жаре, пытаясь общаться с коллегами на смеси английского и испанского. Единственная отдушина – радио, настроенное на KNAC, легендарную радиостанцию с метал-музыкой. Я не ожидал, что группы вроде Accept, Poison и Mötley Crüe крутят по радио, только они меня и спасали. К концу дня я так уставал, что не мог даже думать о программировании. Работа была тяжелой, и платили мне только крышей над головой, но Мария обещала, что даст еще пару сотен на колледж. В целом я был благодарен за работу и рад вернуться в США. Когда мама с Ральфом вернулись из Тусона, приехал и мой Apple IIe, и мы отправились к Опал, подруге моей матери. Потогонка, к счастью, осталась в прошлом.
Мама с Ральфом вернулись в Англию, и отец наконец приехал из Солт-Лейк-Сити, чтобы забрать меня, компьютер, одежду… и больше ничего. Я не видел его три года, он стал немного старше, но не изменился: стройный, сильный, мускулистый и ухоженный – мой отец даже пьяным заботился о своей внешности. Мы понимали, что в наших отношениях начинается новый этап: мы любили друг друга, но мало друг о друге знали. Это все еще был мой отец, но я стал старше, выше и умнее. Я вырос.
Моего отца, как и маму с Джоном Шунеманом, не интересовали игры и компьютеры. Он любил бильярд. Я рассказывал ему о своих достижениях, о написанных и проданных играх, о найденных работах, но большую часть он пропускал мимо ушей. Так же думали почти все в восьмидесятых: компьютеры считались царством исследователей, ученых да некоторых офисных работников. Электронным печатным машинкам доставалось куда больше внимания.
Отец жил в пригороде Солт-Лейк-Сити, Мидвейле, со своей новой женой Каарин и работал суперинтендантом EIMCo – большой горнодобывающей компании. Он больше не спускался в шахты, а управлял двенадцатью зданиями вокруг них. Отец тоже изменился: в окружении ученых он многому научился и стал видеть мир по-новому. Он ни дня не провел в колледже, но был от природы любознателен и схватывал происходящее на лету.
Я получил комнату в их подвале и установил там свой Apple IIe, компьютерный стол и коленный стул – новейшую эргономичную мебель тех времен. Я программировал и ждал, когда откроется возможность подать заявление в колледж.
Все это ощущалось странно, но моя предыдущая встреча с отцом летом 1982-го до нашего отъезда в Англию вышла куда хуже. Пока я учился в средней школе, летние каникулы с ним превращались в мучения. Он встречался тогда с мексиканкой по имени Фрэнсис, у которой было трое маленьких детей. Они жили в трейлере, и отец знал только один способ воспитания: выдать ребенку список поручений. Мне было четырнадцать, и я умирал от скуки. Однажды я нашел его ружье двадцать второго калибра и начал палить по окнам окружающих трейлеров[16]. Конечно, пришли копы, и я затаился, пока они обходили соседей. Когда они постучали к нам, я не ответил. Не горжусь этим.
Однажды мы поехали в пустыню к родителям Фрэнсис. Отец готовил барбекю и пил, пока я следил за детьми – Джонни, Диной и Ронни. К концу вечера он опьянел и, поставив опустевший холодильник для пива в машину, велел мне и Ральфу садиться туда же. Фрэнсис с детьми собиралась остаться у родителей.
– Уверен, что тебе стоит садиться за руль, Эл? – спросила она.
– Да, конечно, без проблем, – настоял отец.
Мы выехали, но спустя милю он свернул на обочину.
– Mijo, садись вперед и веди.
– Что?
– Давай же, – он отодвинулся от руля. – Садись ко мне на колени. Можешь вести.
Отец мгновенно вырубился, но, к счастью, я знал, как работают тормоза и педаль газа. Сложнее было понять, как, блин, добраться до Тусона по темным дорогам в два часа ночи, но я непостижимым образом держался правильного маршрута, удивляясь, что узнаю главные улицы.
В какой-то момент мы оказались на большом перекрестке с забегаловкой Church’s Fried Chicken на углу по левую сторону. Опыта вождения у меня не имелось, так что, когда понял, что надо свернуть влево, я находился не в том ряду. Я медлил, не решаясь действовать, а машина неслась прямо в здание.
16
Я и не подумал, что там могут быть люди и что я могу в кого-нибудь так попасть. Я все еще в шоке каждый раз, когда вспоминаю об этом. –