— Может, не надо… — простонала она, пытаясь остановить меня.
— Надо! — мрачно отчеканила я.
Даже без ее помощи я собиралась найти ответственного за мое поступление и забрать у него документы. А потом вернуться в нормальный привычный мир, пусть без высшего образования, зато в здравом уме и живой.
Администрация нашлась на первом этаже здания. А самая большая табличка на двери, конечно, должна была принадлежать самой большой шишке: ректору. Ворвавшись в его приемную, я проигнорировала испуганные крики секретаря (вдвоем с Норой они составили неплохой дуэт) и распахнула дверь в кабинет.
Беспросветная тьма окутала меня прямо с порога. От неожиданности я попятилась, пытаясь нащупать дверную ручку, но сзади была только пустота. И темнота, шелестевшая шепотом тысячи голосов.
— Новенькая, — еле слышно произнес голос прямо передо мной. — Соколова?
— Д-да, сэр, — проблеяла вошедшая следом Нора.
Из темноты появилось щупальце и осторожно прошлось по моему лицу.
Я ничего не могла видеть, и все же меня не покидало ощущение, что меня разглядывали. Кто? Что? Этого я не могла сказать. Щупальце, сотканное, по ощущениям, из дыма и тумана, но при этом удивительно плотное, приподняло мне подбородок.
— И зачем она здесь? — спросила тьма.
Страх сковал мое тело, лишая возможности говорить. Я только могла стоять и дрожать, пока темнота продолжала нашептывать на ухо свои рассказы. Но, поскольку Нора молчала, пришлось найти в себе силы и все-таки ответить.
— Я… — голос дрожал, и от этого стало противно. В конце концов, ну, тьма, ну, тентакли. Не страшнее районного стоматолога! Справлюсь. — Я хочу отчислиться.
— Почему? — щупальце провело по щеке, погладило по волосам и обернулось вокруг шеи.
— Мне здесь не место, — призналась я. То, что я все-таки сумела ответить, приободрило и заставило отвлечься от его (ее? их?!) касаний. — Если это действительно магическая академия…
Умом я прекрасно понимала, что их не существует. Может, на страницах книг и экранах телевизоров, но не в реальной жизни. Однако факты, особенно один, крепко обвивший мое горло, говорили сами за себя. Я собралась с мыслями и закончила предложение:
— Мне кажется, произошла какая-то ошибка. Я обычный человек.
— Никакой ошибки, — прошептали у меня над ухом. — Мы видим всё, мы знаем всё. Ты должна быть здесь.
Никогда не доверяла тем, кто говорит о себе во множественном числе. Как оказалось, не зря.
— Все равно. Я хочу покинуть ваш университет.
Тьма молчала, сгущаясь вокруг.
— Так я могу… вернуться домой?
Давление на шею ощутимо возросло:
— А ты готова отдать ради этого свою душу?
— Ч-что? — прохрипела я, борясь с желанием сорвать с горла душившее меня щупальце. Останавливало подозрение, что существу… ректору… это не понравится.
— Никто не читает мелкий шрифт, — пробормотала темнота. Разочарованно, как мне показалось, и даже немного обиженно.
Из ниоткуда прямо передо мной появился листок бумаги. С моей подписью. Ну да, это было подтверждение приглашения, которое я отправила в университет. Мимоходом я отметила, что почему-то могла разглядеть буквы в темноте, но разум после всего произошедшего сегодня уже отказывался удивляться. Я имею в виду, я оказалась неизвестно где, вокруг бегали драконы, моя соседка по комнате говорила о магии как о чем-то существующем, а сейчас я была занята тем, что пыталась убедить монстра с тентаклями меня отсюда отпустить. По сравнению с этим ночное зрение выглядело чем-то относительно нормальным.
Из глубины кабинета (если предположить, что мы все еще были в кабинете, а не очутились опять «где-то во времени и пространстве») появилось еще одно щупальце и недвусмысленно указало на нижний абзац, напечатанный не иначе как вторым кеглем. Я прищурилась, пытаясь прочитать текст. Похоже, я действительно умудрилась поставить свою подпись на документе, в котором утверждалось, что моя душа будет залогом моего обучения в ГООУПиОАатСДиРН, и в случае моего отказа либо невозможности закончить учебную программу университет имеет право оставить ее себе. Интересно, это вообще легально — включать такие пункты в контракт? Хотя о какой легальности можно было говорить, когда я даже не знала, под чьей юрисдикцией сейчас нахожусь.
— Так ты готова отказаться от своей души? — нетерпеливо переспросила тьма. Голоса вторили ей, громче и… Я не сразу угадала появившиеся в них нотки. Это был голод.
В принципе, понятие души для меня всегда было весьма абстрактным. Прожив всю жизнь в окружении атеистов и в лучшем случае агностиков, я не знала, где она, зачем она и изменится ли что-то для меня с ее потерей. Ну, в рай я не попаду, но туда, если верить трудам теологов, среднестатистическому человеку вообще вход заказан. На мой взгляд, рискнуть стоило. Но прежде чем я успела озвучить согласие, вмешалась блондинка (и где она была все это время, пока я нуждалась в помощи?).
— Нет! Она не согласна! — поспешила она сказать за меня.
— Печально, — пробормотала темнота.
Остальные голоса снова стихли до шепота. Щупальце распустило узел на моей шее и вскоре совсем убралось во мрак комнаты.
А я осталась стоять с ощущением, что только что избежала чего-то очень опасного.
— В таком случае, Леонор, думаем, самое время выдать новенькой правила поведения, — неожиданно по-деловому сообщил второй встретившийся за сегодняшний день монстр.
— Конечно, сэр. Всего хорошего, сэр.
Схватив мой локоть, блондинка вытащила меня из кабинета (эй! Тут только что не было двери, я проверяла!), протащила через приемную и наконец остановилась в холле.
— Никогда, слышишь, никогда больше так не делай! — с удивлением я заметила на ее лице следы слез. — Никогда не тревожь ректора без повода! И никогда, слышишь, никогда ни с кем не пытайся расплатиться душой!
Судя по экспрессивности, для нее это была больная тема. Дождавшись, пока она сотрет потекшую тушь, я осторожно поинтересовалась:
— А что бы случилось, если бы я согласилась?
— А что, по-твоему, происходит с телом без души? — блондинка высморкалась. — Ты бы умерла.
Вот так вот. Все очень просто.
Я медленно перевела взгляд на табличку у входа в ректорский кабинет, которую даже не дочитала до конца перед тем, как ворвалась туда. Надпись на ней показалась мне подозрительно знакомой.
«Пх’нглуи мглв’нафх».
И чем, по логике, было тогда это место? Мискатоникским университетом?[3] В любом случае, похоже, оно было институтом моих кошмаров.
Ниже был приклеен стикер с надписью, сделанной черным маркером: «Ректор. НЕ входить!». Спасибо за предупреждение. Но лучше бы вы написали «Страшный монстр из бездн подсознания. Если хотите жить — НЕ входите!!!». Возможно, тогда существовал бы хоть один шанс, что студенты прислушаются.
— Пойдем, — потянула меня за рукав Леонор.
Я послушно побрела за ней, впадая в прострацию, — что, конечно, было лучше неконтролируемой паники, но тоже не очень круто. Позволила завести себя в лифт, доволочь до комнаты, получила стопку книг высотой с себя и села на кровать.
Да… Кажется, день немного не задался.
— Ты в порядке?
Мое состояние обеспокоило даже Софию, сбросившую на время свою маску высокомерности. Она присела возле кровати на корточки и попыталась заглянуть мне в глаза. Я с трудом нашла в себе силы кивнуть. Ощущение щупальца на шее не отпускало, и я подозревала, что это еще долго будет мне сниться в кошмарах.
— Этот ваш ректор…
— Немного нефотогеничен, согласна. Но это уже проблемы журналистского клуба, а не наши.
То есть то, что ректор — не человек и даже не антропоморфное существо, мою соседку не смущало. А вот что он плохо получался на фотографиях, где торжественно перерезал ленточку на новом здании библиотеки, — это, конечно, было проблемой.
Я нервно хихикнула.
— Что там у тебя? — София заинтересовалась кипой книг на постели.