Более эффективный подход заключается в том, чтобы дать пользователю возможность отменить ошибочную команду, даже если после нее были совершены какие-то другие действия. Формирование привычки всегда подтверждать команду без принятия сознательного решения о ее выполнении в локусе внимания происходит неизбежно, даже если ответ на запрос о подтверждении является не заранее установленным, а непредсказуемым. К примеру, компьютер может потребовать, чтобы пользователь ввел слово, случайно выбранное из диалогового окна, дважды или в обратном порядке (этот выбор также может быть случайным):
Запрашиваемое вами действие не может быть отменено. Оно может привести к полной потере информации в данном файле. Если вы уверены, что хотите полностью удалить эту информацию, введите в обратном порядке десятое слово в этом диалоговом окне.
Такой вид запроса о подтверждении операции можно назвать просто драконовским, и при этом он столь же бесполезен. Любой эффективный способ подтверждения непременно будет раздражать, потому что он препятствует формированию у пользователя привычного ответа на запрос и вообще привыканию к этой процедуре. Если по тем или иным причинам, скажем, связанным с правами доступа, какой-либо файл никогда не должен быть удален пользователем, следует предотвратить саму возможность такого действия. Кроме того, подобные меры каждый раз создают у пользователя новый локус внимания, и поэтому он может забыть подумать о правильности своего решения, тем самым сводя на нет назначение запроса о подтверждении и свои собственные старания.
Не существует идеального способа подтверждения операции. Даже если пользователь будет вводить обоснование удаления, – такой метод особенно подходит для ситуаций, связанных с соблюдением правомочности действий, – это, в конце концов, приведет к тому, что он станет каждый раз выбирать один и тот же стандартный ответ. Если основание для выполнения того или иного необратимого действия было с самого начала неверным, никакое предупреждение или запрос о подтверждении этого действия не поможет пользователю избежать ошибки.
Я попался в ловушку собственного автоматизма, когда писал эту главу. Я выделил курсивом слово, потом попытался убрать курсивное начертание. В большинстве текстовых процессоров Macintosh, чтобы привести текст к нормальному стилю, требуется, удерживая клавишу со значком яблока (называемую еще клавишей Command), нажать и отпустить клавишу с буквой T (Command-T). Однако в Microsoft Word команда Command-T изменяет формат абзаца. Если бы вы спросили меня, с какой программой я в тот момент работал – или, другими словами, если бы вы сделали это локусом моего внимания, – я бы ответил, что с Word. Тем не менее, чтобы применить нормальный стиль, я автоматически (!) выполнил команду Command-T и в результате по ошибке получил изменение формата абзаца. Единственный способ избежать подобных ошибок – это предусмотреть в интерфейсе неизбежность формирования привычек.
2.3.3. Сингулярность локуса внимания
Я не могу думать об X, если я думаю об Y.
Важно отметить, что локус внимания может быть только один. Этот факт дает возможность решить многие проблемы разработки интерфейсов. Многие не верят, что у них или у других людей только один локус внимания, но эксперименты, описанные в упоминаемой мной литературе, подтверждают гипотезу о том, что мы не можем обрабатывать несколько раздражителей одновременно. Этот довольно неожиданный факт согласуется с нашими утверждениями об ограничениях когнитивного сознательного и заслуживает более подробного обсуждения.
Как отметил Роджер Пенроуз (1989), «характерной чертой сознательной мысли является ее «единственность» – в противоположность большому множеству разрозненных процессов, происходящих одновременно» (с. 398). Бернард Баарс (1988), общепризнанный лидер в исследованиях когнитивного сознательного, объясняет, что когда людей «просят отслеживать какой-то интенсивный поток информации, они, как правило, не осознают никаких других потоков, присутствующих одновременно с ним, даже если все восприятие производится одним и тем же сенсорным органом. Аналогичным образом в состояниях глубокого раздумья, когда человек поглощен какой-то одной информационной цепью, альтернативные стимулы исключаются из сознания» (с. 33). То есть альтернативные стимулы не становятся локусами внимания.
Это наблюдение подтверждается даже нашей повседневной речью. Например, у нас может быть как одна мысль, так и несколько мыслей, но о внимании мы всегда говорим только в единственном числе. Мы никогда не говорим о вниманиях (attentions), за исключением случаев, не имеющих отношения к основному значению этого слова, как, например, в выражении unwanted attentions – ненужные хлопоты (внимания).[4] Хотя вы и не осознаете другие мыслительные линии, кроме одной – той единственной концептуальной нити, которой вы в данный момент следуете, – какое-то неожиданное событие может отвлечь ваше внимание от этой линии. Я уже описывал случаи, как неожиданные события запускали механизмы сознательного внимания. Здесь необходимо только отметить, что после приобретения нового локуса внимания прежний локус теряется, т. е. второй локус внимания не возникает.
Прерывающее событие не обязательно может быть внешним. Внезапная боль или мысль о том, что пришло время назначенной встречи, может ворваться в ваше когнитивное сознательное и расстроить текущий ход мысли, направив его по новому пути.[5] Но если внешние и внутренние события обычны и не являются экстренными, ваше бессознательное перехватывает этот процесс, и вы начинаете игнорировать эти события – даже не осознавая, что игнорируете их. Другими словами, при обычных, ординарных обстоятельствах ваше внимание не отвлекается. Вы можете научиться время от времени сознательно отслеживать происходящее в окружающем пространстве, чтобы замечать те события, на которые в противном случае вы не обратили бы своего внимания. Для примера можно упомянуть, что пилотов специально обучают регулярно просматривать приборную доску даже без особой внешней причины. Это действие позволяет пилотам заметить, например, небольшие аномальные отклонения в показаниях приборов (не все инструменты самолета снабжены аварийной сигнализацией). Тем не менее, пилоты часто забывают проводить такой просмотр приборов в тех случаях, когда события во время полета вынуждают их переключить свое внимание на какой-то конкретный локус.
Крайним примером такого случая является катастрофа, происшедшая в декабре 1972 года, в результате которой погиб 101 человек. Обычно в кабине пилотов загорается зеленый индикатор, сигнализирующий о том, что шасси выпущено и готово к посадке. Во время того полета индикатор выпуска шасси не зажегся, поэтому командир самолета решил подняться на высоту 2000 футов, чтобы сделать круг, а второй пилот переключил на этой высоте управление самолетом в режим автопилота. После этого все три члена экипажа стали пытаться заменить лампочку индикатора, но она застряла, и ее никак нельзя было вытащить. Наверное, из-за всех этих манипуляций с лампочкой кто-то случайно выключил автопилот. Во всяком случае каким-то образом он оказался выключенным. Вскоре, как впоследствии показала запись бортового самописца, зазвучала автоматическая сигнализация – полусекундный сигнал предупредил пилотов о том, что самолет снизился на 250 футов ниже установленной высоты. Также зажегся желтый индикатор предупреждения. Члены экипажа, поглощенные проблемой с зеленой лампочкой, не заметили все эти сигналы. Немного позже, все еще продолжая возиться с лампочкой, второй пилот заметил, что альтиметр показывает угрожающе малую высоту 150 футов. После этого он спросил командира: «Мы еще на высоте 2000, да?» В ответ командир воскликнул: «Эй, что происходит?»
5
Значительное внимание уделяется изучению биологических механизмов, которые позволяют животным синхронизироваться с внешними временными циклами. Однако мне не известно ни одной работы, посвященной исследованию того, как мы настраиваемся и реагируем на свои «внутренние часы».