В Тане в качестве весовой единицы был принят сомм (sommo), или сум (sumo), — слиток серебра (verga d'argento) определенного веса (45 saggi) и постоянного содержания чистого серебра (lega d'once 11 e denari 17 d'ariente fine per libbra). Эти слитки, сданные на монетный двор, взвешивали и чеканили из них серебряную монету — аспры. Из одного сомма получалось 202 аспра, но заказчику выдавали только 190 аспров, остальные 12 аспров удерживались на оплату труда и в доход (guadagno) цекки.
Кроме серебряных аспров, в Тане была в ходу мелкая медная монета «folleri» (= 1/16 аспра); про нее Пеголотти записал, что, она не употреблялась при торговых сделках (in pegamento di mercatantia), но служила исключительно для бытовых покупок на базаре: «овощей и других мелких предметов» (solamente in erbe е cose minute).[173]
Сравнение сомма и аспра с венецианской валютой таково: 1 сомм = 4.2—4.5 дуката; 1 дукат = 42—45 аспров.[174]
Второй период торговли в Тане относится ко времени после разгрома, причиненного ей Тимуром (1395 г.). Тана долго восстанавливалась, но, возродившись — какой она была при Барбаро, — уже не смогла вернуть прежнего размаха торговой деятельности: Тимур нанес тяжелый удар по Астрахани и Сараю, всегда находившимся в тесных торговых контактах с Таной, и резко пресек торговлю этих мест с Востоком. Барбаро кратко, но ясно подчеркнул это решающее изменение, когда писал о специях, которые перестали поступать из Астрахани в Тану и поток которых оказался направленным в сторону портов сирийского побережья (§ 52). Тем не менее и в XV в. венецианские галеи посещали Тану; меха и кожи, мед и воск, рыба и икра, хлеб и рабы — все это продолжало перевозиться главным образом в Константинополь, а частично и далее, вплоть до Венеции, несмотря на неуклонно возраставшие трудности морских передвижений в связи с военными действиями турок. [58]
Центром восточного Средиземноморья оставался, конечно, Константинополь — город незамиравшей торговли, несмотря на явно нависшую над ним опасность. Свидетельством неустанно работавшего экономического пульса обреченной византийской столицы служит один редкостный источник, сохранившийся до нашего времени полностью и недавно изданный. Это счетная книга венецианского патриция и купца Джакомо Бадоэра, которую он вел в течение 3,5 лет (с сентября 1436 г. по февраль 1440 г.) в Константинополе. В предисловии к изданию книги Бадоэра отмечено, что именно экономическая жизнь Константинополя и итальянских колоний Северного Причерноморья до сих пор весьма слабо освещена (e finora oscurissima) из-за гибели огромной массы относящихся к торговле документов; поэтому на фоне непоправимой скудости этого рода источников особенно ценна и значительна счетная книга Бадоэра, подробно отразившая торговлю венецианцев в Константинополе и касающаяся, естественно, неотрывных от него итальянских колоний на «Великом» и «Забакском» морях. Эта книга, пишет автор предисловия Джузеппе Туччи, «выводит из забвения вереницу персонажей, движущихся и встречающихся друг с другом в ежедневном переплетении различных торговых сделок».[175] Обнаружились на страницах с сухими коммерческими записями и некоторые имена купцов, упомянутые в записках Барбаро, в рассказе о затеянных семью венецианцами в Тане раскопках на холме Контебе.[176] Бадоэр внес в свою книгу[177] отметки о сделках трех купцов — товарищей Барбаро. Соболями (zebellini), которые привозились с севера именно в Тану, торговал Бартоломео Россо, живший в своем доме в Тане (там как раз, по словам Барбаро, бывали собрания купцов — nui mercadanti). С ним в этом деле были связаны еще два танские купца: Катарин Контарини и Франческо — или Франко — Корнер. Последний кроме того занимался торговлей икрой из Таны, причем особого, по-видимому лучшего сорта, который определен так: «chaviari teneri de la Tana». Назван и брат Франческо — Якобо Корнер, также упомянутый у Барбаро. Неоднократно в книге пишется о морской связи с Таной (viazzo de la Tana). Таким образом, неожиданно перекликаются и сопоставляются два совершенно различных по своей теме источника; в памятнике, носящем «скучное» название счетной купеческой книги, неожиданно всплывают образы рядовых людей с такой окраины, как Тана.
173
В Константинополе для этой же цели служила мелкая медная монета, называвшаяся «stanmini» от греческого слова — мелочь (ibid., p. 40).
177
Badoer, pp. 58, 150, 386—387, 568, 615, 620, 701—703 и др. — Перед именами купцов всегда поставлено «ser»: «ser Francesco Chorner», «ser Chatarin Chontarini».