– Так, значит, мониторите интернет? – обрадовался Давыдов, будто бы наконец уличив своего собеседника, но Всеволод неодобрительно кивнул и продолжил.
– Концов мы не нашли и связать его амнезию напрямую с «Новым рубежом» тоже не могли. Документов, подтверждающих контакты, как, впрочем, и любых других, при нем не оказалось, движений по счетам обнаружено не было, да и не могло быть. Но странную компанию на карандаш взяли, и не ошиблись. – Вторая папка была развязана, и Всеволод начал зачитывать с листа: – Михаил Денисович Прохоренков. Бухгалтер. Холост. Работал в крупной финансовой компании. Суммарный доход за год – два с половиной миллиона рублей. Затворник, интроверт. На его домашнем компьютере обнаружился тот же код, что и в твоем случае. Баннер с неоновыми буквами пригласил на страницу, где он спокойно прошел тест. Тебе, кстати, после теста ничего не предложили?
– Скидку предложили, – тут же вспомнил Давыдов. – На путешествие в тропические страны. Так же было обещано незабываемое по новизне приключение, и все это за триста долларов наличностью, а еще увеличение пениса.
– Ничего нового, – разочарованно вздохнул майор. – Но знаешь, что стало с парнем?
– Дай догадаться. – Семен погасил папиросу в банке и с невозмутимым видом произнес: – Амнезия?
– Почти угадал. Через месяц после его исчезновения на Московском вокзале нашли бича. Был насмерть погрызен собаками. Опознали Михаила Денисовича, и все заново. Квартиру продал, с работы уволился. Работники вокзала подтвердили, что появился странный гражданин как раз тогда, когда Прохоренков исчез из жизни. Будто бы не помнил ничего, кроме того, что звали Мишаней.
– Это что же получается? – ахнул Семен. – Квартиру, значит, отнимают и травят чем-то вроде клофелина?
– Мы сначала тоже так подумали и передали дело дальше, но оно вернулось к нам с новыми пометками. Квартиры те так и стоят, не выкуплены. Риэлторские конторы, в которые обращались жертвы, имеют четкие инструкции: вернуть собственность владельцу спустя месяц, если он этого сам потребует. Деньги за квартиру тоже не выплачивались именно по этой причине. Все жертвы собирались вернуться, и зачем для этого было выставлять свою недвижимость на продажу, мне тоже не понятно. Но знаю одно, везде прослеживался след «Нового рубежа».
– А что по самой конторе?
– Самое обычное туристическое агентство. Стол, табуретка, дырокол – все в лучшем виде. Владеет им некто Арик Ханкишиев, кавказец с криминальным прошлым. Приехал в Питер в восемьдесят девятом, торговал дубленками, «соней», потом открыл забегаловку в Купчине. Это бизнес его супруги. Ханкишиев за свои криминальные делишки отсидел пять лет и вышел, так сказать, искупив свою вину перед обществом. Супруга, Мария Ханкишиева, – бывшая его сотрудница, продавщица в цветочном ларьке, тоже умом не блещет, чтобы вот такие многоходовые комбинации просчитывать. Все в полнейшем недоумении, но исчезновения продолжаются.
Определен архетип потерпевшего. Средних лет, одинок, в меру интеллектуал, то есть не дурак клинический, но и звезд с неба не хватает. Почему в меру? Да потому что мозгами шевелить мог, и тут вдвойне непонятно, как можно было вляпаться в такую историю. Знаешь, сколько у меня таких вот потеряшек? – Всеволод кивнул на стол, где лежали папки с делами. – Двадцать шесть, и это только моих. По ведомству их и вовсе не счесть.
– А если мне пришел баннер, значит, я следующая жертва? – Семен даже не спрашивал. Просто констатировал факт. Жизнь Давыдова как нельзя лучше вписывалась в нужную злоумышленникам схему. Холост, не общителен, хорошая, но унылая работа, со стабильным доходом, позволяющая человеку уйти в «автономное плавание». Пропади он в одно мгновение, забеспокоились бы о нем не раньше середины недели, а то и позже, когда руководителю потребовались бы его отчеты по рынку услуг.
– Я же не так просто админю, – улыбнулся майор, видя растерянное побледневшее лицо аналитика. – Арик Ханкишиев – это ширма, подставное лицо. На его юридическом адресе трудится компания менеджеров по продажам. Рассылка идет со стороннего сервера, где-то с Каймановых островов, и каждый раз по новому маршруту, так что ухватить за хвост злоумышленника мы не можем. Но ясно одно: раз в год они меняют перечень адресов, на которые должны приходить баннеры. Может, осторожничают, а может, алгоритм программы-мышеловки так выстроен, но каждый раз она срабатывает, а мы имеем на руках либо «двухсотого»[1], либо «трехсотого»[2], и последнее – лучший вариант.