Как бы ни был высок авторитет этой системы взглядов, вполне научной, заметим, утверждение о том, что будущее нельзя изменить, многократно опровергалось простыми людьми. А если и не опровергалось, то отбрасывалось — тупо, но упрямо. Возможно, железное кольцо опоясывает материальный мир. Не важно. Оно необязательно опоясывает нас. Мы размышляем, судим, обдумываем. А потом принимаем решение так, как считаем нужным. Мы уверены, что на арене человеческой жизни мы хозяева, а не слуги неотвратимого процесса. Изучение науки и проживание жизни пребывают в противоречии. Это, на мой взгляд, одна из причин, по которой достижения математической физики чаще вызывают уважение, чем восхищение.
В 1900 году Луи Башелье, студент-математик, выдвинул гипотезу о том, что краткосрочные колебания цен на французской фондовой бирже можно смоделировать с помощью теории случайных блужданий — блужданий, подобных тем, что совершает пьяница, неровными шагами ковыляющий от фонаря к винному магазину. Многие годы идея Башелье, хотя и подкрепленная экономическими изысканиями, оставалась на задворках экономической теории.
Но в 1961 году экономист-математик Пол Самуэльсон[48] показал, что предчувствие Башелье можно подтвердить математическим доказательством. Цель рационального инвестора, говорит Самуэльсон, — оценить будущие цены на фондовой бирже. В качестве отправной точки он будет использовать цену акций, которая уже установлена, а также историю данного товара. Эта информация полностью отражается в курсе акций. Пытаясь определить будущую цену таких активов, рациональный инвестор прикидывает их ожидаемую среднюю стоимость. Ничто в этом рассуждении не предполагает вмешательство случая. Прогнозы могут основываться на интуиции или научном доводе. Могут быть тонкими, трезвыми и аргументированными. Могут представлять многолетний опыт испытанного в боях профессионала или первую дерзкую эскападу невежественного новичка, обладающего всем, кроме профессионального опыта. Они столь же рациональны и основательны, как предсказание будущего без привлечения математической физики. И, понятное дело, прогноз уже сам по себе есть орудие действия. Прогнозируемое будущее вызывается этими прогнозами.
Тут нет ничего очевидного и вместе с тем тривиального. Именно так люди осуществляют изменения.
Тем не менее Самуэльсон не сумел показать, что при таких обстоятельствах в поведении курса ценных бумаг не будет никаких статистически обусловленных движений в каком-либо направлении. Ныне этот вывод известен среди аналитиков и биржевых маклеров как гипотеза случайного блуждания. В ней есть более значительная философская глубина, чем кажется при взгляде на ее скучные математические выкладки. Давайте заменим рынок обычной толпой людей. Мужчины и женщины будут делать то, что им свойственно: обдумывать, взвешивать варианты, рисковать и угадывать, чего им на самом деле хочется в глубине души. Они намереваются осуществить изменение. И они это сделают [176].
И все же будущее должно казаться им неопределенным, случайным блужданием. Сказать это — значит признать, что будущее непроницаемо. И грустное «Кто ж его знает!» биржевых аналитиков в ответ на вопрос о перспективе рынка, словно эхо, повторяет наше «Кто ж его знает!» в ответ на вопрос о нашем будущем. Таков общий принцип: всякий прогноз будущего — всего лишь догадка. Свободный выбор человека неизменно приводит к общему и неизменному провалу любых предсказаний. Это умозаключение верно и когда рынок сужается до одного-единственного индивида, и когда расширяется, включая в себя человеческое сообщество целиком. Для доказательства многого не требуется — какие-нибудь количественные показатели, например курс акций, и точная информация с широким охватом. Больше ничего.
Утверждалось, что будущее, оставаясь постижимым, не может быть изменено. Так полагает большинство приверженцев основной физической теории. Есть и другая позиция: поскольку будущее можно изменить, оно непостижимо. Ее поддерживает маленькая теоремка в экономике. Два этих довода связаны друг с другом. И по сути, совпадают в своей логике. Если будущее постижимо, оно неизменно. Если изменяемо, то непостижимо.
48
Советник по экономическим вопросам президентов Дж. Кеннеди и Л. Джонсона, лауреат Нобелевской премии по экономике 1970 года.