Они следовали традициям испанской поэзии и пользовались противопоставлениями, гиперболами, метафорами в испанском вкусе. Некоторые их стихи искусственны, другие свидетельствуют о подлинной изобретательности авторов. Но есть и стихи, лишенные каких бы то ни было украшений, голые как тюремная стена. В них есть сила. Наибольшее количество книг принадлежит Даниэлю Леви де Баррьосу, неутомимому деятелю, испробовавшему различные жанры поэзии и прозы. К ним относятся: мифологические стихи, аллегорические драмы, комедии, мадригалы, оды, сонеты, октавы, десятистишия, акростихи, панегирики, сообщения, очерки, хроники, этюды и заметки.
«Odi et amo! »[70] Ненавижу и люблю! В изгнании некоторые еврейско-испанские и еврейско-португальские интеллигенты не отрывали взоров от Испании и Португалии. В меланхолии дождей, в северной мрази с тоской и гневом они вспоминали свою сияющую страну. Баррьос, вероятно, часто видел во сне свою Монтилью, андалузский городок, который он когда-то называл своей «зеленой звездой» (verde estrella).
Если св. Хуан де ла Крус[71]и святая Тереса, ультрамистические католические поэты, имели дело с инквизицией, чего же могли ждать поэты еврейского происхождения?
Каждый новый беглец из Испании и Португалии привозил в Голландию весть о новых арестах и новых аутодафе. Такой-то осужден! Такой-то удушен гарротой! Такой-то сожжен «в изображении»! Такой — заживо сожжен!
Но беглецы преодолевали свое смятение. Они организовывались, основывали еврейско-испанские академии, куда входили ученые и поэты. В своем «Сообщении об испанских писателях и поэтах еврейского племени» Баррьос перечисляет, в прозе и стихах, десятки своих собратьев. Среди других мы находим имя Хакоба Бельмонте, автора истории Иова, переделанной в комедию, и стихов против инквизиции, произведений, не дошедших до нас. В Амстердаме поэты-марраны сочиняли на испанском, португальском и латинском языках элегии, оды и панегирики во славу тех, кто погиб в аутодафе где-нибудь в Вальядолиде, в Кордове, в Компостелле, в Лиссабоне.
Большинство иудеев и папистов были равно шовинистически настроены. Тем не менее встречались талантливые евреи, способные возвыситься и над синагогой и над церковью. В эту эпоху Спиноза[72] создавал свои геометрические построения, интересующие и наших современников.
В 1655 году в Амстердаме вышла книга, теперь ставшая чрезвычайной редкостью. По моей просьбе библиотека Амстердамского университета переслала ее на время Парижской национальной библиотеке, где я и получил возможность с ней ознакомиться.
Озаглавленный «Славословия, ревнителями посвященные блаженной памяти Авраама Нуньеса Берналя, заживо сожженного в Кордове 3-го мая 5415 (1655) года», этот сборник открывается фронтисписом со следующей латинской надписью:
Pro mentis carcer,
Pro laude vincula dantur.
Virtus crimen habet,
Gloria supplicium.[73]
В этом сборнике в 172 страницы приняли участие двадцать четыре автора[74].
Фронтиспис антологии двадцати четырех поэтов, изданной к Амстердаме в 1655 году. Славословия, ревнителями посвященные блаженной памяти Авраама Нуньеса Берналя, который был заживо сожжен, прославляя имя создателя своего, в Кордове, 3 мая 5415 года.
Вопреки заглавию, этот том не целиком посвящен Нуньесу Берналю. Пятьдесят последних страниц «Славословий» относятся к его племяннику Исхаку де Алмейда Берналю, заживо сожженному в Компостелле Галисийском, в том же 1655 году.
Сообщение о его казни начинается следующими словами:
«Еще не просохли чернила (чтобы не сказать: слезы) доблестной истории блаженного Авраама Нуньеса Берналя (да будет благословенна его память!), когда достойные доверия свидетели-очевидцы уже сообщают нам о великой верности, о предельном рвении сожженного серафима, доблестного юноши Исхака де Альмейда Берналя».
Сожженные инквизицией за то, что они открыто отреклись от католичества, эти марраны сравниваются авторами «Славословий» с Фениксом[75], Саламандрой[76], Атласом[77], пророком Илией, Самсоном и другими образами греческой и еврейской древности. Библейские элементы сочетаются с мифологическими и испанскими. Феникс, воскресающий из пепла, — излюбленный символ испанских и португальских поэтов, — появится снова и снова, олицетворяя человека, умирающего и возрождающегося в любви.
70
«Odi et amo» — «Ненавижу и люблю». Этими словами начинается известное двустишие Кая Валерия Катулла, латинского поэта I века до н. э., обращенное к его возлюбленной.
71
Св. Хуан де ла Крус (1542 —1591) — богослов и поэт, основавший, вместе со св. Тересой, монашеский орден босых кармелитов.
72
Спиноза (вернее Эспиноса), Барух-Бенедикт (1632— 1677) — философ, автор «Теолого-политического трактата» и «Этики», написанных по-латыни. Потомок португальских евреев, родившийся в Амстердаме в среде марранов, он подвергался упрекам в безбожии со стороны верующих иудеев. Фамилия Эспиноса до сих пор распространена в Испании. В числе жертв инквизиции мы находим под этой фамилией марранов: Педро Эспиноса, Фернандо Хиля де Эспиноса, Бернардину де Эспиноса и др.
74
24 автора: Элиау Нуньес Берналь, двоюродный брат казненных; Исхак Абоаб, Даниэль де Рибера, Элиахим де Кастиэль, Иосеф Франсес де Амбурго, Аль-ферес Хакоб Коэн, Давид Энрикес Фаро, Хонас Абар-банель, капитан Моссе Коэн Пэйхото, Бенхамин Диас Патто, X. Аб, Хакоб де Пина, Исаке Нуньес, Давид Антунес, Давид Прадо, Неизвестный, Самуэль де Красто, Авраам Гомес де Прадо, Моссе Есурун Лобо, Иосеф Буэно, Авраам Кастаньо, Исхак Израэль, доктор Даниэль Арансо, Хакоб Абендана.
75
Феникс — греческое слово, означающее собственно «финиковая пальма». В другие языки оно перешло для обозначения легендарной птицы, сгорающей и возрождающейся из пепла. Фениксом греческие писатели называли священную птицу египтян.
77
Атлас — один из титанов древней Греции. За попытку завладеть небом был осужден Зевсом подпирать небосвод.