И это третий вопрос, на который нужно ответить.
Каким бы странным ни казался этот вопрос на первый взгляд, есть основные причины полагать, что ответ на него может быть положительным. Например, сегодня на Земле больше зеленых насаждений, чем сто лет назад. Углекислый газ — самый основной источник питания для растений, а многие растения, как правило, лучше растут в более теплом климате. Даже если вы не согласны с тем, что увеличение площади поверхности Земли, покрытой растениями, по своей сути положительно, растения все равно являются естественным и самым большим поглотителем углерода на Земле, что говорит о том, что Земля имеет встроенные механизмы равновесия для борьбы с постепенными колебаниями атмосферных газов, таких как CO2.
На этом фоне вряд ли можно считать совпадением тот факт, что экологические активисты 1970-х годов были более обеспокоены глобальной вырубкой лесов и предполагаемыми рисками сокращения площади зеленых насаждений, когда их кузены из движения климатических алармистов предупреждали о глобальном похолодании. Однако теперь, когда климатический нарратив сместился в сторону тревожной озабоченности глобальным потеплением, опасения по поводу потери площади зеленых насаждений на Земле рассеялись в атмосфере.
Растительная жизнь на Земле — едва ли не самый большой бенефициарий повышения температуры. Гораздо более прямая выгода — для людей. На планете, где температура постепенно повышается, будет умирать меньше людей. Бьорн Ломборг, глава Копенгагенского консенсуса и приглашенный научный сотрудник Стэнфорда, верно подметил, что от низких температур умирает в восемь раз больше людей, чем от теплых. Это не только современное явление: за всю историю человечества от ледниковых периодов погибло гораздо больше людей, чем от волн жары. По крайней мере, это должно заставить нас задуматься о том, является ли постепенное повышение глобальной температуры поверхности плохим явлением по своей сути или же существуют некоторые положительные эффекты, которые требуют от нас дальнейшего изучения затрат и выгод.
Ломборг также верно заметил, что наиболее эффективным способом предотвращения всех смертей, связанных с температурой, является создание более широкого доступа к ископаемому топливу, что, конечно, противоречит главному рецепту борьбы с глобальным изменением климата.
Если говорить о количестве человеческих смертей, то есть еще один факт, который поражает еще больше. В своей фундаментальной книге «Ископаемое будущее» Алекс Эпштейн отмечает, что за последнее столетие уровень смертности от климатических катастроф снизился на 98 %. На фоне истерии СМИ по поводу так называемой чрезвычайной ситуации, связанной с климатом, может вызвать удивление тот факт, что 98-процентное снижение смертности от климатических катастроф произошло именно в том столетии, когда мы наблюдали самый резкий рост использования ископаемого топлива человеком. Но удивляться не стоит, вывод должен быть очевиден: снижение смертности объясняется более широким доступом к ископаемому топливу и его использованием для регулирования температуры, строительства новых зданий, устойчивых к последствиям климатических катастроф, и так далее.
Так что даже если допустить, что антропогенное поведение причинно ответственно за повышение глобальной температуры (что само по себе сомнительно), вполне возможно, что такие изменения температуры будут положительными для человечества (если судить по уровню смертности) и для Земли (если судить по растительному покрову поверхности). Как минимум, требуется гораздо больше работы, чтобы окончательно определить, что повышение температуры будет для человечества чисто отрицательным.
Но предположим далее, что это чистый негатив. Остается четвертый и самый актуальный вопрос: Уверены ли мы, что изменения в поведении человека, необходимые для того, чтобы обратить вспять последствия глобального потепления, принесут человечеству больше пользы, чем вреда?
Или, выражаясь иначе…
На протяжении многих лет нас убеждали в том, что ископаемое топливо — зло по своей сути. Даже те из нас, кому не нравится идея безумных активистов, портящих картины и прерывающих теннисные матчи, склонны согласиться с тем, что мы действительно должны использовать меньше нефти и газа.
Опять же, правда гораздо сложнее.
За последние несколько десятилетий, как отмечает философ Алекс Эпштейн, «ископаемое топливо обеспечило рост индустриализации, благодаря которому уровень крайней бедности — доля людей, живущих менее чем на 2 доллара в день, — снизился с 42 процентов в 1980 году до менее чем 10 процентов сегодня».[17] Благодаря широкому (и все еще растущему) использованию ископаемого топлива качество жизни миллиардов людей по всему миру заметно повысилось. Больницы в этих странах смогли обеспечить энергией респираторы, которые поддерживают жизнь людей. Они смогли оказывать жизненно важную помощь детям, которые родились слишком рано, и выявлять у пациентов проблемы, о которых невозможно было бы узнать без доступа к надежной энергии, которую дает ископаемое топливо.
17
Алекс Эпштейн, Ископаемое будущее: Why Global Human Flourishing Requires More Oil, Coal, and Natural Gas-Not Less, (New York: Portfolio, 2022), 23.