Глубоко понявший историческое значение Советов, открывший в них государственную форму диктатуры пролетариата, Ленин вместе с тем последовательно отстаивал материалистический взгляд на роль народных масс в истории, распространяя этот взгляд и на Советы как результат творческой самодеятельности масс. Анализируя опыт Советов 1905 г., он отмечал: «Не теория какая-нибудь, не призывы чьи бы то ни было, не тактика, кем-либо придуманная, не партийная доктрина, а сила вещей привела… к необходимости восстания и сделала их (Советы. – А.Г.) органами восстания»[54]. Эта характеристика вполне применима и для 1917 г. – тем более, что спустя одиннадцать лет, на VII съезде партии, Ленин сам повторил: «Самочинное, стихийное создание Советов рабочих депутатов в Февральскую революцию повторило опыт 1905 года…», и далее: «Она (советская власть. – А.Г.) родилась сразу, родилась так легко потому, что в феврале 1917 года массы создали Советы, раньше даже, чем какая бы то ни было партия успела провозгласить этот лозунг. Само глубокое народное творчество, прошедшее через горький опыт 1905 года, умудренное им, – вот кто создал эту форму пролетарской власти»[55].
Жизненность идеи Советов объясняется действием ряда факторов. Объективная сторона состоит в том, что каждому из этапов революционного и особенно пролетарского движения в России соответствовали определенные формы и способы ведения борьбы, а следовательно, и определенные формы организации. Причем каждая из последующих форм борьбы и организации впитывала в себя опыт предыдущего этапа, основывалась на нем и опиралась на него. Поскольку в России вплоть до 1905 г. не было профсоюзов и других легальных рабочих беспартийных организаций, огромное значение приобретали стачечные комитеты как едва ли не единственная форма организации. Через них партия проводила свое влияние на пролетариат, сплачивала его, готовила к решающим боям с самодержавием. Первая русская революция поставила перед стачечными комитетами принципиально новые задачи, превратила их из органов руководства отдельными стачками в органы массовой непосредственной борьбы с самодержавием. Это и было той главной объективной основой, на которой в момент февральского взрыва с гигантской быстротой стали возникать Советы во всех уголках необъятной России.
Конечно, немаловажное значение имел и субъективный фактор – то обстоятельство, что были живы участники первой революции. Естественно, что они-то и оказались в первую очередь в феврале 1917 г. в рядах организаторов и участников Советов. В этом отношении чрезвычайно показателен и, вероятно, типичен партийный состав (по стажу) членов Московского Совета рабочих депутатов, избранного весной 1917 г. Из 700 депутатов Моссовета, по данным мандатной комиссии, 137 человек стали членами партий, представленных в Совете (большевики, меньшевики, эсеры и др.) в 1905 г., и 99 – в 1917 г. Затем идут вступившие в революционные организации в 1904 г. – их 45, в 1903 г. – 31, в 1906 г. – 16, в 1902 и 1907 гг. – по 12 и т.д. в убывающем порядке. Беспартийных зарегистрировано всего 54 человека[56]. Это замечательно интересные и важные данные. Из них видно, что главное ядро Совета состояло из участников героического 1905 г. и из лиц, включившихся в активную политическую жизнь уже в самом 1917 г. Цифры эти, с одной стороны, конкретно раскрывают формулу о «жизненности идеи Советов в сердцах рабочих», с другой же – не менее конкретно характеризуют процесс пробуждения к политической активности широких масс именно в революционные эпохи. Очевидно, что эти данные не дают точного представления о политической направленности активности, но это уже другой вопрос, который должен быть рассмотрен особо.
Сам процесс возникновения и формирования Советов был чрезвычайно пестрым и многообразным. Они возникали и по почину различных инициативных групп и по постановлениям общегородских и сельских собрании, митингов рабочих и солдат и т.д. Немалое влияние на темп и характер образования Советов в провинции оказал Петроградский Совет, возникший первым и занявший положение всероссийского центра. Само собой разумеется, что важную роль в организации Советов играли представители тех или иных партий. Это и естественно – будучи наиболее подвижными и сознательными элементами населения, они скорее других улавливали потребность масс в организации и направляли эту потребность в определенное русло. Большевики выступили в качестве наиболее деятельных, но не единственных организаторов Советов. Дело не в том, что мелкобуржуазные партии были противниками Советов вообще и участия в их создании не принимали, а в диаметрально различной оценке значения и исторической роли Советов большевиками – с одной стороны, и мелкобуржуазными лидерами – с другой. Если большевики с первых дней революции видели в Советах силу, которая «создаст Временное революционное правительство»[57], а после возвращения Ленина в Россию лозунг «Вся власть Советам!» стал определять их политическую линию, то для мелкобуржуазных партий Советы выступали как некая профессионально-политическая организация, которая должна была служить делу поддержки Временного правительства, осуществления коалиции, выполнять «примирительные функции» между пролетариатом и буржуазией. Такое определение роли Советов вовсе не отрицало, а предполагало активное участие соглашателей и в их организации, и в их деятельности.
57
Листовка РСДРП(б) с призывом к свержению самодержавия и созданию Советов рабочих депутатов («Революционное движение в России после свержения самодержавия». М., 1957, стр. 5).