Это не значит, что пролеткультовщина не оказывала дурного влияния на рабочий класс. И то, что это влияние было не столь прямолинейным, что оно могло проникать и проникало в сознание рабочих через ряд опосредствующих звеньев пролеткультовской теории и практики, не делало его менее опасным. Дело в том, что вся система и линия поведения руководящего ядра и узкого круга активистов Пролеткульта, по существу, подрезáли жизненные корни у ростков новой, социалистической культуры, ограничивая и извращая социальную базу широкого процесса культурного строительства.
Именно в этой связи остро вставал вопрос об отношении к живым носителям научных знаний и художественного мастерства, т.е. об отношении к интеллигенции. Ленин постоянно напоминал, что от желания наладить отношение с интеллигенцией, от умения привлечь буржуазных специалистов к социалистическому строительству, в том числе и в области культуры, от способности победившего пролетариата увлечь интеллигенцию перспективой творчества в интересах народа зависит будущее советского строя. А в это же самое время на страницах пролеткультовских журналов пропагандировались взгляды, согласно которым к строительству «чистой пролетарской культуры» может быть допущен лишь пролетарий по происхождению или по положению.
Сектантская установка лидеров Пролеткульта объективно смыкалась с мелкобуржуазной стихией, с тенденцией анархиствующих элементов (которые имелись и среди пролеткультовцев, и в среде рабочего класса) свести революцию к разрушению. Почва для этого была достаточно широкой. Массы, поднявшиеся к активной политической жизни на гребне революционной волны, видели в революции справедливую кару за все ненавистное: кару эксплуататорскому государству, палочной армии, кровопийцам-чиновникам. Существовала объективная опасность распространения отрицательного отношения масс к старому миру и на культуру, и на владевшую ею интеллигенцию. Требовалась четкая политическая линия, теоретическая ясность и величайшее терпение, чтобы разъяснить массам, что старая культура может и должна послужить новому делу. Этой ленинской линии Советского государства все более мешали руководители Пролеткульта.
К середине 1920 г. неправильные и опасные тенденции в работе Пролеткульта выступили весьма рельефно и породили серьезные противоречия между государственной политикой в области культуры и линией его руководства, между объективными запросами рабочего класса, широких слоев трудящихся и программой действий лидеров Пролеткульта, между рядовыми членами пролеткультовских организаций и его верхушкой. К этому времени Пролеткульт стал для партии и для Ленина проблемой, выходящей за рамки только вопросов культуры (при всей их важности).
Лидеры Пролеткульта всемерно подчеркивали «автономность», «самостоятельность», «независимость» пролеткультовских организаций от социалистического государства, хотя они (организации) могли существовать и существовали только благодаря правовой и материальной поддержке этого государства. Теоретики Пролеткульта продолжали настаивать на «равноправном» положении трех форм борьбы рабочего класса, при котором за коммунистической партией остается руководство только политической борьбой, за профсоюзами – узко экономической борьбой, а пролеткульты являются «призванными» руководить «революционно-культурно-творческой» деятельностью рабочего класса[90].
С этого времени намечается явный перелом и в отношении Ленина к Пролеткульту. О более широком фоне событий, которые развернулись в этой связи, будет сказано ниже. Сейчас же – о конкретных обстоятельствах, хотя и не все они еще известны исследователю.
Допустимо предположить, что 14 августа 1920 г., просматривая газету «Известия», Ленин обратил внимание на заметку, озаглавленную «Международное бюро Пролеткульта». Новость была немаловажной. Оказывается, после окончания работы II Конгресса Коминтерна группа делегатов от ряда стран собралась и вынесла решение об организации Международного бюро Пролеткульта. Приводился полный текст резолюции инициаторов:
90
О том, как расширительно толковали возможности и задачи Пролеткульта его руководители, можно судить по тому, что они претендовали на «пролетаризацию» всей науки. Для этого они добивались, в частности, организации в системе Пролеткульта «пролетарского университета». Один из интеллигентов-активистов Пролеткульта писал: «Если задачей краткосрочных школ и курсов является подготовка работников, обслуживающих советскую и партийную работу в