Эти слова в высшей степени характерны и по содержанию, и по форме. Ленин 1905 года, который до того, в полемике с русскими утопистами, опирался (и продолжает опираться) на строгую экономическую теорию «Капитала», обращается теперь к раннему Марксу, представлявшему, по словам Ленина, «лишь будущего экономиста». Обращается в поисках решения вопроса, занимавшего Маркса также в преддверии нового – по условиям и расстановке сил – цикла буржуазно-демократических революций. Ленин понимает, что обстановка России начала XX в. сильно отличается от европейской и американской конца XVIII – начала XIX в. и в положительную, и в отрицательную сторону. Ставя вопрос – суждена ли нам революция типа 1789 или типа 1848 года, он тут же разъясняет: «…Говорим: типа, чтобы устранить нелепую мысль о возможности повторения безвозвратно минувшей социально-политической и международной (для Ленина очень важно, что и той, и другой. – М.Г.) ситуации 1789 и 1848 годов»[12]. Но он знает, что сравнение однотипных явлений, выяснение законов их воспроизведения и видоизменения в разной исторической среде не только полезно, но и абсолютно необходимо для того конкретного анализа, без которого, собственно, и нет марксизма. Критика Крите позволяет Ленину додумать и договорить то, что пунктиром намечено в старой, забытой марксовой статье. И это прежде всего вопрос о потенциях мелкобуржуазной демократии в специфических обстоятельствах стран, где отсутствуют многие из «основных условий для настоящего развития капитализма», но уже сложился или складывается класс, индустриальный пролетариат, способный возглавить нападение на поземельную собственность и своим сознательным участием в общенародной борьбе довести это нападение до логически последовательного конца, что вместе с максимумом свободного развития капитализма приблизит новые и высшие формы самого коммунистического движения.
Конечно, это только возможность, наиболее благоприятный вариант развития данной, русской революции. Это отнюдь не прямой путь, ибо, кроме могущественного врага, существует и более глубокий, скрытый до поры до времени источник сопротивления переходу к «высшим формам» – двойственность положения, психологии, поведения мелкого производителя. «Особая организация самостоятельной партии пролетариата, стремящейся через все демократические перевороты к полной социалистической революции, должна быть нашей постоянной, ни на минуту не упускаемой из виду целью», – пишет Ленин чуть ниже, делая выводы из сказанного. Но в чем должна состоять деятельность самостоятельной рабочей партии и почему постановка вопроса Марксом против Крите призвана служить для нее «образцом»? Достаточно ли для социал-демократов признания мелкобуржуазного характера современного крестьянского движения в России? Достаточно ли беспощадной, непримиримой борьбы с иллюзиями на этот счет эсеров, «примитивных социалистов»? Это необходимо, но недостаточно. Ибо мелкобуржуазность в данных условиях – боевое демократическое движение, по отношению к которому долг пролетарских революционеров – «всеми силами поддерживать его, развивать, делать политически-сознательным и классово-определенным, толкать его дальше, идти вместе с ним, рука об руку до конца…» А дойти до конца переворота, направленного на полное преобразование поземельных отношений, можно только преобразовав все данное общество снизу доверху, – его строй, учреждения и людей, страну и народ, т.е. совершив работу такого объема и столь всестороннюю (хотя и ограниченную в начале освобождением буржуазного развития), что она составит громадный шаг вперед к «полному человеческому счастью всех трудящихся». Дело пролетариата, заканчивает Ленин, поддержать революционный натиск крестьянства, чтобы этот натиск «не оставил камня на камне в старой, проклятой, крепостнически-самодержавной рабьей России, чтобы он создал новое поколение свободных и смелых людей, создал новую республиканскую страну, в которой развернется на просторе наша пролетарская борьба за социализм»[13].