Когда-нибудь будут напечатаны данные опросов наших солдат, прошедших через австро-германский плен; тогда русское общество узнает, как в специальных школах пропаганды наши враги прививали десяткам тысяч (!) наших темных «малых сих» мысль, будто они не русские, а отдельный украинский народ, не белорусы, а рутены, и как с истинно дьявольским искусством и сатанинской злобой внедряли в их души ненависть к братьям и к матери-родине. Цель врагов ясна, но каково должно быть партийное ослепление, чтобы спешить навстречу их желанию раздробить Россию и тем обеспечить порабощение германцами и Великой, и Малой, и Белой ее части! Братья, опомнитесь, покуда не поздно!
Обобщим сказанное о древнем периоде. Мы почти воздержались от личного мнения; за нас говорили цитаты документов. Голоса этих ветхих бесстрастных свидетелей дают по нашему вопросу ответ вполне определенный, а именно:
1) страна, заселенная русским народом от Карпат до Белого моря и Суздаля, от Новгорода до Киева, была не чем иным, а Россией;
2) народ, населявший эту страну, называл себя сам русским, одинаково и в Галиции, и в Новгороде, а землю свою называл Русью;
3) иноземцы называли Россию «Russia», а — русских «russi»; но применяли также и искаженные названия: «Rutenia», «ruteni». В применении этих четырех имен иностранцы никакого различия между севером и югом России не делали: и киевские, и новгородские русские одинаково назывались то «russi», то «ruteni»;
4) наконец, имени «Украйна» и в помине нет ни в дотатарский период, ни 150 лет позже; название украинец родилось еще несколькими веками позднее.
Не ясно ли, что стремление украинофильцев использовать различие имен (russi и ruteni) в том смысле, будто на севере Руси жил иной народ, чем на юге ее, ничего общего с исторической правдой не имеет. Утверждение о существовании киевской Rutenia как государства, отличного от России, или о существовании Украины в дотатарский период есть не более как беззастенчивая политическая мистификация, ведомая в расчете на малое знакомство иностранного общества с древней русской историей и с русским языком.
В вопросе названий мы вышли за поставленную себе хронологическую границу. Вернемся к Киевской Руси.
5. Разорение Киева князем суздальским[31] в 1169 году
Утверждая, будто Киевская земля в первые века русской истории составляла самостоятельное государство Украину, или Рутению, украинофильская партия вынуждена замалчивать общность жизни этой земли до конца XIII века с остальными частями России. Задача не из легких, но и она разрешается «просто». Над народной жизнью производится та же операция, что была произведена над родословной Рюриковичей. «История» г-на Грушевского как бы отсекает весь север России от юга; он сгущает в своей книге все краски местной южной жизни (в Киевщине, на Волыни и в Галиции), о севере же говорит лишь за время первых киевских великих князей (когда в Новгороде сидели их сыновья или братья); затем север как бы исчезает с исторического горизонта, и лишь борьба суздальского князя в середине XII века за обладание киевским престолом вновь заставляет автора вспомнить о севере, для того чтобы выставить его в качестве враждебной югу силы. В руках украинофильской пропаганды взятие Киева князем Андреем Суздальским (1169 г.) есть важный козырь, долженствующий в глазах иностранцев свидетельствовать о том, что позднейшее главенство севера (Москвы и Петрограда) было владычеством иноземным. Мало сведущее в русской истории и жизни иностранное общественное мнение готово принять подобное утверждение на веру. Изложим общепризнанный в исторической литературе взгляд на киевский период нашей истории и остановимся на частном эпизоде похода 1169 года.[32]
В Киеве был узел русской государственной жизни, но создавалась она не только из этого центра. Она родилась не от меча; ее породил великий торговый водный путь от Финского залива до Черного моря; близ одного его конца стоял Киев, близ другого — Новгород. Через Новгород пришла от норманнов правительственная власть[33], через Киев пришло от греков христианство. В Новгороде была та же народность; и север и юг творили общее дело. Новгород укреплялся все тверже на финских берегах и расселялся на восток по всему крайнему северу России в сторону Урала и на юго-восток в ростово-суздальские земли, в земли будущего Московского великого княжества. Киев отбивался на востоке от степных хищников, старался пробиться на юге к Царьграду, распространялся в Галицию и на северо-восток, в сторону той же будущей Москвы. На всем пространстве расселения один язык — русский, тот же самый и в новгородской, и в киевской летописи, в новгородских и в киевских былинах; по всей земле одна и та же княжеская семья. Это было наполовину бессознательное общее творчество единой народности по лицу обширной Русской равнины; могучие реки были путями ее расселения, дремучие леса, болота и большие расстояния — ее укрытием. Сводить весь процесс к работе одного киевского центра может лишь партийная узость.
31
Город Суздаль лежит в 200 километрах к северо-востоку от Москвы (см. примечание на с. 32).
32
Как сказано выше, украинофильцы отрицают факт призвания князей-варягов. Соловьев, подробно разобрав известия летописца о призвании варягов, обстоятельно доказал, что известия эти этнографически, географически и психологически правдоподобны и что они к тому же подтверждаются свидетельствами иностранными. Через три года по смерти Рюрика (то есть, если верить хронологии летописца, в 872 г.) его преемник Олег, собрав войско из варягов и всех подвластных ему племен, двинулся по обычному варяжскому водному пути на юг; он подчиняет себе попутные племена и овладевает Смоленском, Любечем и Киевом. «Это обстоятельство (движение с объединенными северными силами на юг) есть самое важное в нашей начальной истории», — говорит Соловьев. Для г-на Грушевского его не существует, а по последним известиям итальянских газет Новгород был украинской колонией!
33
В XII в. владения Новгорода доходили уже до Вятки; тогда же Новгород собирает дань на северных берегах Белого моря.