Там нет ни одной коллегии или академии. Существуют только кое-какие школы, в которых мальчики обучаются читать и писать по Евангелию, деяниям апостолов, по имеющейся у них хронике, по некоторым другим авторам, в первую очередь по Иоанну Златоусту, по гомилиям и житиям святых или тех, кого они почитают за святых.
Если покажется, что кто-нибудь захочет продвинуться в учении дальше или узнать другие науки, он не избежит подозрения и не останется безнаказанным. Таким путем, по-видимому, великие князья московские следят не столько за тем, чтобы устранить повод к ересям, которые могли бы из этого возникнуть, сколько за тем, чтобы пресечь путь, благодаря которому кто-либо мог бы сделаться более ученым и мудрым, чем сам государь. Поэтому ни переписчики и писцы (так зовут тех, кто находится у секретных дел), ни сам канцлер[89], который стоит над ними, не могут ничего самостоятельно написать или ответить посланцам чужеземных государей. Сам великий князь диктует им всё, повторяя очень пространно без особой надобности титулы и пересказывая обсуждающиеся факты. Затем продиктованное думные бояре докладывают по написанному нунциям или послам, читая всё по порядку, разделив между собой чтение по частям, что иногда происходило при мне в течение полных четырех часов, хотя они могли бы ответить на всё менее чем за один час. Но прежде чем кто-нибудь начинал читать, все вставали и он говорил: «Великий государь всея Руси приказал тебе, такому-то послу или нунцию и т. д., доложить это». Эти слова он не договаривал до конца, их вскоре подхватывал другой, излагая продолжение по лежащему перед ним куску грамоты.
С таким же (я бы сказал) религиозным почтением все они поднимаются во время пира всякий раз, как государь пьет за чье-нибудь здоровье или посылает кушанье.
По-видимому, с давних пор они привыкли к такому почитанию, никогда, ни при каких обстоятельствах они не забывают о нем, платя дань почтения государю и чуть ли не посвящая ему свои души.
Какими бы влиятельными ни были какие-нибудь люди, если они окажутся замешанными в тяжком преступлении (или таком, которое кажется тяжким), по приказанию и соизволению государя они подвергаются высшей каре: по большей части их топят в воде или запарывают плетьми. Это до такой степени не считается позорным, что даже наказанные плетьми возносят хвалы государю.
К этим затруднениям присоединяются и другие, которые могут показаться немалыми при ведении дел и при распространении католической веры. Послы государя, часто ездившие в Вильну и другие области польского королевства договариваться о мире или перемирии, узнали, что в этом государстве в изобилии существуют различные еретические секты. Поэтому московиты говорят о них: «То, во что они верят утром, отрицают после полудня, таковы все католики», и при этом утверждают, что таков же сам польский король Стефан. Мы постоянно старались разубедить в этом как послов, так и думных бояр. Так как в Московию обычно приезжают для торговли лютеране из Германии, кальвинисты и прочие еретики из Англии, то они уже давно занимают два храма именем римской церкви[90], к которой они принадлежат, как они говорят этим людям, совсем неискушенным в подобных вещах.
По-видимому, по коварным проискам злостного сатаны, они пытались таким образом навязать им мнение, что они католики, или вину своих раздоров и нечестивости сложить на католиков с той целью, чтобы помешать нам открыть доступ истинной вере. Но великая прозорливость и многообразная бездна божьей премудрости не допускают, чтобы что-либо скрытое не было раскрыто, и в конце концов обращают стрелы зломыслия, которые еретики направляют на других, на их собственные головы. На самом деле, государь два года назад приказал сжечь предоставленные им два храма, это проклятое семя, потому ли, что до него дошли какие-то слухи или из опасения, как бы его собственные люди не заразились этим брожением и не ввели у себя различные секты. Поэтому теперь они вершат свои дела тайно в какой-то бане. Однако мнение о римских католиках, будто мы то же самое, что лютеране и другие еретики, необходимо было устранить из сознания государя и бояр[91]. Хотя в ответ на наши просьбы сначала он решительно отказывался предоставить какой-нибудь храм тем священникам, которые будут приезжать из Италии, тем не менее позже сказал, что разрешит совершать религиозные обряды в каком-нибудь доме и хоронить католиков по римскому обряду (ведь приезжие из Германии хоронят своих умерших на отведенном им кладбище)[92].
89
Канцеллярием (канцлером) Поссевино называет Андрея Щелкалова, думного дьяка, одного из ближайших помощников Ивана IV в последние годы правления.
90
По некоторым свидетельствам, при Иване IV были разрешены протестантские церкви. См.: Горсей Е. Путешествие Е. Горсея. М., 1907, с. 24—35; Письмо Паули (из свиты герцога Магнуса) от 1 мая 1576 г.; Fechner A. V. Chronik der evangelischen Gemeinde in Moskau, Bd. I. M., 1876, S. 89—92.
91
Поссевино со слов флорентийского купца Тедальди знал о полемике Ивана IV с протестантским пастором Рокитой. См.: Шмурло Е. Известия Джованни Тедальди о России времён Иоанна Грозного. — ЖМНП, 1891, № 5—6, с. 130.
92
Иван IV только обещал дать разрешение католикам хоронить умерших по католическому обряду: «...и которые торговые и всякие люди папины и венеты сюды в государство приехав помрут и тех на Москве похоронять по римскому обычаю папы римского закону с теми вместе, которые немцы ныне римского закону кладутца на Москве, в котором месте им место на то устроено». — ПДС, т.X, с. 182.