Но я забежал вперед.
Идей о том, что нам стоит изучить, становилось все больше. Сначала мы быстро и с легкостью брались за каждую из них, по крайней мере начинали исследования в нужном направлении. Хотя Сперри, без сомнения, этими исследованиями интересовался, тогда они еще не захватили его внимания полностью. Как я уже упоминал, он был невероятно занят другими своими выдающимися проектами. Словно финансист, он поставил на небольшую компанию, где я был исполнительным директором, и ждал от нее стабильного дохода. Он продолжал пристально следить за ходом исследования, почти ежедневно встречаясь со мной для обсуждения результатов, но одновременно умел держать и дистанцию. Боген написал в своей автобиографии так:
Вскоре случилось много всего. Вначале Сперри не был так уж заинтересован. Он думал, что просто даст мне и Газзаниге возможность провести эти эксперименты. Но после второго пациента Сперри стало очевидно, что все, что можно сделать на обезьяне, при тестировании людей получается гораздо быстрее. Его интерес существенно возрос[52].
На востоке страны Норм Гешвинд немного жаловался на то, что его первоначальные наблюдения не получают достаточного признания помимо местных бостонских пересудов. Он писал:
Недостаток интереса в данном случае хорошо отражает то, что, когда мы с Эдит Каплан описали первого современного пациента с синдромом мозолистого тела, статью из журнала The New England Journal of Medicine отклонили без единого комментария[53].
Журнал Neurology тем не менее проявил к статье интерес и принял ее. Это обычное дело, когда крупные открытия таким вот образом не признают. Первая попытка Пола Лотербура опубликовать результаты своей работы, которая в конечном счете привела к разработке МРТ (магнитно-резонансной томографии), была отклонена журналом Nature. В 2003 году за свою работу Лотербур удостоился Нобелевской премии по физиологии и медицине. Позже он съязвил: “Всю историю науки за последние пятьдесят лет можно описать по статьям, которые не приняли в Science или Nature”[54].
Постепенно я понял, что на короткое время радость открытия может оказаться достаточно локальной, охватывая только того, кто это открытие совершил. Мир – место, где все заняты, каждый погружен в свои дела. На то, чтобы отвлечь других людей от их насущных проблем, требуется время. Дэвид Примак, один из самых талантливых в мире психологов, однажды заметил, что после публикации его статьи в Science (то было прорывное исследование, из которого выросла его теория мотивации, позже получившая название “принцип Примака”) думал, что дальше все пойдет как по маслу. И добавил: “Я не мог и предположить, что проведу следующие десять лет, посещая все семинары, о которых только узнавал, чтобы рассказать о своей идее”.
Интерес Сперри действительно рос. У меня не осталось в этом сомнений после доклада, который меня попросили сделать для факультета биологии, на чем-то вроде аспирантского семинара. На тот момент я работал над проектом по изучению расщепленного мозга по меньшей мере два года и был прекрасно осведомлен обо всех аспектах тестирования пациентов. Но гвоздем программы стали записи опытов.
С самого начала я настаивал на том, чтобы записывать проведение экспериментов на пленку. В 1962 году цифровых видеокамер еще не было. Были только громоздкие пленочные кинокамеры, с пленкой шириной 16 миллиметров. На этой почве я сошелся с сотрудниками магазина киноаппаратуры Алвина на Лейк-стрит в Пасадене.
Снимать не так уж просто. Поначалу я ничего не знал о съемке: ни об освещении, ни о диафрагменных числах, ни о фокусе, ни о глубине резкости или о том, как удерживать объект съемки в кадре. Хуже того, я понятия не имел, сколько стоит камера Bolex! Сотрудники магазина Алвина научили меня всему. Они начали с того, что снабдили меня ручной камерой Bolex 16 и штативом. Старт дался мне довольно легко. Один из вопросов, звучащих всякий раз, как кто-то узнавал о нашей работе, был такой: “Как расщепление мозга сказывается на повседневных действиях пациентов?” Поэтому я отправился снимать, как пациенты совершают эти самые повседневные действия. Одна пациентка, Н. Г., жила в Западной Ковине (недалеко от Калтеха), а ее муж работал на заводе “Форд”. Они жили довольно богато, и на заднем дворе у них был милый бассейн. Однажды я пошел навестить ее и поставил камеру у бассейна. Н. Г. с радостью проплыла по нему пару кругов. Затем я снял, как она садится на кушетку и читает газету, как любой другой человек (видео 2).
53
Devinsky O.
54
Wade N.