Когда настал 1135/1722 — 1723 г., то группа злосчастных и неблагодарных людей, бывших на несчастье скитальцами в пустыне невежества и оцепеневших в безводной равнине заблуждения, вроде Ибрагим аталыка, сына Рустем аталык кенегеса, Нияз хаджи катагана, Каплан кипчака с братьями, Авез туксаба и многих других из подонков общества, объединившись в Самарканде, напоминавшем собою райский сад, 14-го раби ул-эввеля (23 декабря) названного года избрала ханом Раджаб-хана, [как упомянуто], притязавшего на принадлежность к принцам крови и на происхождение от хивинских ханов[160]. Они посадили его, как хана, на Серый камень[161], служивший местом сидения счастливых султанов и могущественных государей. Проведя по глазам стыда сурьмою бесстыдства и закрыв лицо размышления покровом нахальства, это кровожадное дерзкое сборище подняло его, по Чингизханову обычаю, на белом войлоке. /43 б/ И, насильно приведя всех великих и благородных людей, простой народ и ученых того владения, вроде Падшах-ходжи ахрари[162], [вместе с ними] принесли [Раджаб-хану] поздравление с восшествием на престол, завершив [этим самым] столь отвратительное дело.
Да, дорогой мой! Обычай мира и положение неустойчивой небесной сферы таковы, что они выводят [на арену истории] пророков, как пузыри на поверхность волнующейся жидкости, чтобы быстро им [исчезнуть], и благородных людей, подобных царственным жемчужинам, чтобы бросить их в грязь, как это говорит поэт.
Когда это необычайное известие дошло до высочайшего слуха его величества, коему при стремени сопутствует Луна, то от того, что он был украшен рудником благородного происхождения, копью благородства и перлами знатности и великодушия, он ударил руками надежды о полы даров предания себя божьей воле и, обратив лицо [своего] желания к сосредоточию милостей святейшего творца, заставил своего говорящего попугая /44 а/ произнести следующее: «Вот уже двести тридцать лет, как счастливая ветвь моих предков со времени появления Мухаммед Шейбани-хана до наших дней была плодоносною в потоке счастья и цветник престола миродержавия отцов наших был далек от губительного осеннего ветра несчастья. Их молниеносный меч был счастлив к завоеваниям, их смертельно разящее копье было [блестящим] метеором на небе удач, дым же огорчения от бесовской гордости и самомнения врагов, кои суть дьяволы чертога счастья, был недоступен им. Хвала и благодарение Аллаху, что сущность моего бытия есть некий драгоценный камень из рудника благородного происхождения, а мой стан является деревцем сада сейидского происхождения, мой блестящий меч — /44 б/ победитель на поле битвы, мое смертоносное копье — кипарис в цветнике боя. Я надеюсь на милосердие творца, что с одного нападения победоносных [наших] войск, как маковые зерна, рассеется союз тех злополучных, которые коварством собрались все вместе, как пустые раковины, и, став блуждающими в степи несчастья, они, изнемогая от жажды, уничтожатся в пустыне гибели от зноя Солнца [нашего] молниеносного и победоносного меча. Вот государство, которое пожаловал мне всепрославленный бог, он — истина, а я заслуживаю того, что достойно меня по его божественной милости, ибо, кроме высшей истины, [кто] окажет милосердие, [даровав] постороннему — начальство и несведущему — царство?!
И когда это предуведомление, произнесенное языком, рассыпающим жемчуг и разбрасывающим сахар, было закончено счастливым и всемогущественным государем, /45 а/ сановники и министры счастливого монарха, вроде паломника к обоим священным городам Аравии, Абдуллы кушбеги, приближенного его величества Ходжа Инсафа, удовлетворяющего эмирской власти Ходжа Ульфета, «великого ходжи»,[163] на редкость проницательного Баки Мухаммеда кушбеги, созидателя начальствования Ходжа Авез Баки-бия, вместилища храбрости Багрин бакаула и перевязанного величием счастья Катиш Мухаммеда шукурчи, опустившись на колени и склонив головы на грудь порога величия, раскрыв уста для похвал и восхвалений государя, рассыпали жемчуг молитв и целые кусты роз похвал, изукрашенных наилучшим образом.
160
По русским данным того времени, он был двоюродным братом хивинского хана Шир Гази (1127/1715 — 1140/1728), известного истреблением посольства кн. Бековича-Черкасского (см. реляцию Ф. Беневени из Бухары от 4 марта 1723 г., в прил. к книге А. Н. Попова «Сношение России с Хивой и Бухарой при Петре Великом», стр. 383).
162
Потомок известного среднеазиатского шейха эпохи последних тимуридов, Ходжа Ахрар (ум. в 895/1490 г.).