Государь — убежище мира, властитель трона и высокого положения, кипарис в парках [всего] созданного, роза в садах провидения, — всепрославленная и всевышняя истина да сохранит /53 б/ и защитит [вас] от губительного самума времени, от [холодных] ветров осени и от [случайности] смены дней и ночей под покровом чистоты и под благополучием защиты пророка и его благородного семейства! Если некоторые, вроде Абдулкарима, похваляются на арене дерзости, бьют в барабан кичливости на открытой террасе гордости и заявляют притязание на божество в замке высокомерия, то — хвала Аллаху! — мы, рабы [ваши], тоже [своими] блестящими копьями, которые суть ехидны, высасывающие мозг из голов врагов, и как ресницы, выступающие над глазами неприятелей, поражали [последних], и свои сыплющие огонь мечи приручили свивать гнезда в черепах храбрых, а стрелы в колчане, которые суть фениксы, усевшиеся на вершине Кафа почета[186], на талиях [воинов], мы многократно, как /54 а/ воробьев, заставляли дерзко вспархивать с рук. Среди людей нашего времени есть пословица: «Его мать по разрешении от бремени кушала халилобу; разве наша мать тоже не ела халилобы?»[187]
Когда высокостепенный дадха закончил это выступление, каждый из именитых эмиров и самоотверженных рабов, пришпорив скакуна доброжелательства на ристалище риска своею жизнью, заявил его величеству о своих молитвах за него и о благопожеланиях. Его величество, стремени которого сопутствует Луна, всемилостивейше соизволил сказать: «Да, я тоже надеюсь на [моих] добрых слуг и людей, что каждый из них, забив в барабан доброжелательности на террасе Сатурна расположения [к нам], заявит [об этом] во всеуслышание, ввергнув ударами этого барабана землетрясение в страну души врагов /54 б/ и смятение в город их жизни, — мы же обильно изольем из облака милости и благодеяния, что существует в небе [нашей] щедрости, драгоценные камни [наших] даров и благоволений на голову каждого доброжелательного раба, который есть море, полное перлов храбрости, и нива, покрытая зеленью войны». Словом, упомянутый дадха вместе с [другими], из коих каждый был справедливым эмиром[188] и кои, будучи подстрекаемы арапником усердия, втащив цепь правосудия на арку храбрости, по Чингизханову обычаю сняли с голов чалмы и удостоились прочитать [за хана] первую суру Корана, семь стихов которой являются убедительными доказательствами [истинности] Корана. [Это были такие лица], как Абдулваси' дадха юз, Шах Мухаммед дадха, сын Оз Тимур-бия /55 а/ диванбеги катагана, Ир Назар дадха, сын Хушхаля парваначи катагана, Яр Мухаммед ишик-ака-баши минг и многие другие, имена которых было бы утомительно перечислять. Будучи отпущенными [с высочайшей аудиенции], они отправились в укрепление Гидждуван перехватить дорогу шайкам грабителей, надеясь отразить их. Через несколько дней 15-го хута[189], когда Солнце, появившись, в [пределах] своего знака зодиака [Рыбы] утвердилось в знаке Венеры, которая является увеселительницей в собраниях неба, и в пределах (в доме) Юпитера, являющегося владельцем обители небесных сил, в это время эмиры могущественного государя: «опора эмиров», лев из чащи храбрости, герой арены мужества Хаким-бий аталык /55 б/ и почитаемый великий везир, славнейший и совершенный садр[190], благочестивый человек обители аскетизма, гордость святилища подвижничества, соловей утренней зари того, что указует различие между добром и злом, оглашающий луга пением полных убедительных свидетельств стихов Корана, паломник к обоим священным городам Аравии Абдулла хаджи кушбеги, — поистине существо его было перлом в пределах [духовного] равновесия, а сердце — жемчужиною, состоящею из смеси совершенств и государственного руководительства, а [сам он], рассуждающий о науках повествуемых и попугай историй умопостигаемых; Кутлук-бий диванбеги сарай, Низамульмульк дервиш — природный храбрец, обладающий чистым сердцем, воин по убеждению, Мухаммед Яр парваначи дурман, лев из чащи арены боя, Рустем Сеистана, импозантный крокодил морей, меч и орел гнезда стрел, доброжелательный, /56 а/ благорасположенный махрам небовидного дворца, Багрин бакаул и другие эмиры, а равно и все рабы [его величества], удостоившись прочитать за его величество фатиху[191], поспешили выступить против невежественных врагов. Оставив при его величестве [хане] и в высоком арке Низамульмулька, Платона по своим природным качествам, Александра Македонского по деяниям, личного секретаря по своим наклонностям и храбреца по поступкам, Авез-бия парваначи и Шакир мирахура сарая, они направились к крепости Гидждуван.
185
Каба — узкое длинное платье с узкими рукавами (род кафтана), надеваемое под широкое верхнее платье.
186
О горах Каф см. примеч. 30. Так как колчаны со стрелами подвязывались к поясу, на левой стороне, то этим и объясняется настоящее уподобление.
187
Халилобой (***) в Бухаре называется кушанье, даваемое женщинам по рождении ребенка; оно делается из полстакана лучшей пшеничной муки, ложки бараньего сала или коровьего масла и небольшой миски воды. Сначала растирается мука с маслом или салом и ставится на огонь, затем вливается вода и вся смесь хорошо кипятится. Для вкуса добавляется яйцо. Это называется первая халилоба; спустя несколько дней, когда роженица окрепнет, ей дают вторую халилобу, в состав которой вместо муки входит рис.
188
Все построено на игре слов — дадхах (додхо — по-бухарски) — ищущий, добивающийся правосудия, и дадхах — должность и чин в табели бухарской иерархии. На обязанности дадхи лежало доставлять владетелю страны прошения обижаемых лиц и вообще жалующихся на те или иные несправедливости и сообщать им на них ответы верховной власти. В Бухаре XIX в., в эпоху последних мангытов, чин дадха являлся десятым чином в восходящем порядке (Бухарский трактат о чинах и званиях, стр. 147 — 148; Очерк устройства централизованного административного управления Бухарского ханства позднейшего времени, стр. 61).
190
Обязанность садра состояла в учете и проверке вакфов, находившихся в предместьях г. Бухары (Бухарский трактат о чинах и званиях, стр. 147).
191
Фатиха — первая сура Корана; в просторечии же — «вознести за кого-либо молитву», «пожелать всего наилучшего».