Короче говоря, все махрамы удостоились высочайшего смотра. Абулкасим курчи, Аллабирды дастурханчи[258], Тагма-бек «хранитель печати», Фархад-бек «изготовитель табака» [для высочайшего потребления][259], Мухаммед Салах ясаул[260] [и прочие], все, явившись вооруженными, принесли государю приветствия.
О ПРИБЫТИИ ВРАЖЕСКОГО ВОЙСКА ИЗ-ЗА РЕКИ [ЗАРАФШАН]
Когда прошло три дня этих предварительных мероприятий, в направлении Кермине, из-за той стороны реки [Зарафшан] показалась пыль, за которой появилось войско, [двигавшееся] подобно водному потоку. /89 б/ Река Зарафшан была на середине его пути. [В это время года] была [столь многоводною] рекою, что волны ее достигали до высоты волн Хазарского моря девятого высшего неба, били в берега, а пузыри их превращали в ничто сталь мечей воинов.
Когда оба войска, [разделенные такою бурною рекою], успокоились каждое на своей стороне, большинство отважных бойцов, вроде Абдуррахман бахадур алчина и других, переправившись через реку, стали вызывать неприятелей на бой, однако, те никак на это не отзывались, не имея никакого желания вступать в битву. Когда таким образом прошла неделя, Нияз хаджи катаган посоветовал /90 а/ употребить такую хитрость: «Мы не можем, — [говорил он], — воевать с этим народом, который жизнь ценит меньше дорожной пыли ради преданности [своим интересам], а смерть считает лучше жизни. А посему придумаем другое и пойдем во след этой хитрости. План мой таков. Мы возьмем все свое войско и отсюда вступим в [бухарский] вилайет. Если бы город Гишты[261] и попал в руки [неприятелей], так как большая часть его населения вступала с ними в переговоры, то особой беды не будет. Мы вступим в селения [бухарских] туманов и волей-неволей бухарское войско и равный величием Джемшиду высокодостойный Абулфейз-хан, повернув назад, подобно семи планетам неба, направится по дороге в направлении сферы [всех] созвездий, г. Бухары, чтобы потом опять вернуться обратно. Разумеется, разъединение и расстройство в этом собрании лепестков единого целого бутона стало бы явным, потому что, когда роза разрывается на части, вторично связать ее нитями близости дело трудное. Во всяком случае, если нельзя, завернув ноги невозмутимости в подол серьезности, спокойно оставаться на этом месте, /90 б/ нам лучше отправиться отсюда и вступить в город Бухару». Поистине, обманщица-лиса придумала удивительные веши, она не знала, что великие люди сказали: «Роющий другому яму сам попадет в нее, став пленником собственного коварства». Точно так же сама всевышняя истина в отношении таких людей, которые строили козни святейшему пророку, изрекла следующее: «Они ухитрились великою хитростью[262], и [этот] раб [Аллаха] вследствие своей хитрости стал жертвою его гнева»[263].
258
Дастурханчи (дастарханчи) — лицо, ведающее угощением послов, почетных гостей и прочих лиц, которых хан почитал необходимым угостить. Интересно отметить, что в данную эпоху эта придворная должность, соответствуя должности "стольничьего боярина" Московской Руси, соединилась в одном лице с должностью высшей бюрократии, "хранителя печати" (мухрдар), чего в более раннюю эпоху не бывало.
259
В тексте — тамакусаз, т.е. «приготовитель табака» из сухих желтых листьев этого растения для курения в чилиме или кальяне (лучшим табаком считался каршинский). На его же обязанности лежало приготовление табака для закладки в рот под язык (так наз. насовай); такой табак изготовляется из сухих зеленых листьев табака (другой сорт, чем вышеуказанный), растертых в порошок с примесью извести, древесной золы и растительного масла (кунжутного, хлопкового и др.).
260
Ясаул — низший служащий, в данном случае дворцового ведомства, на обязанности которого лежало исполнение разного рода мелких поручений административно-полицейского характера; например, при выездах хана или эмира в город человек двести ясаулов с палками расчищали дорогу, ибо народ, завидев государя, бросался к нему густыми толпами со всех сторон.
261
Гишты — небольшой (в свое время укрепленный) городок, находящийся к северо-востоку от Гидждувана, на правом берегу Зарафшана. Необходимо иметь в виду, что бухарское войско стояло на левом берегу Зарафшана, где-то между Хазора и бугром Абу-Муслим-тепе, к юго-западу от которого лежат Гишты.
263
«Хитрый план» Нияз хаджи катагана, как видно, состоял в том, что бухарцы должны были бы уйти из вилайета Кермине и направиться обратно в Бухару, там подготовиться надлежащим образом и опять выступить походом на неприятеля. Но в действительности Нияз хаджи надеялся, что потом выступление против мятежников может и не состояться, чем они и выиграют задуманное. Двусмысленность и коварство этого плана и хочет подчеркнуть автор.