В результате всего утром в среду 27-го числа месяца рамазана неприятель выступил походом с того места по направлению к Гишты. Когда известие об этом дошло до страшного [бухарского] войска, все эмиры, объединившись, доложили его величеству государю: «Мы хотим переправиться через реку, перехватить дорогу неприятелю и там, где он появится, появимся и мы, так что, пока душа живет в нас, мы постараемся [это сделать]». Говорят, что в тот день возникло среди войска смятение. Его величество, благополучно вложив ногу в стремя, сел верхом на коня и на некоторое время изволил задержаться, пока навьючили палатки и боевое снаряжение. /91 а/ Если бы его величество государь не изволил [столь] счастливо задержаться, то база звездоносного войска погибла бы. Когда палатки [и прочее снаряжение] были навьючены на гороподобных [верблюдов], тогда только его величество государь, подобно весеннему облаку, направился берегом реки. Воды последней были в чрезвычайном волнении. Так все ехали, а обоз с походным снаряжением[264] следовал за ними. «Убежище войны», командующий на поле битвы Хаким-[бий] аталык, прежде его величества нашел брод и переправился через реку с отрядом храбрецов, которые и последовали наравне с ним. Когда достигли Гишты, стало известно, что враг намеревается [овладеть] Гишты. Крепость эта была сильная; ее гарнизон состоял из семисот ружей. В это время «убежище эмирского достоинства» Хаким-бий аталык послал Араб туксаба мангыта [в Гишты с известием], что его величество [хан] благополучно переправился через реку и следует к крепости Гишты, так что, — боже упаси! — если крепость вступит в переговоры с неприятелем и отворит ему крепостные ворота! Точно также и его величество [хан] послал [со своей стороны] в Гишты Абдуррахмана шукурчи. /91 б/ Люди той крепости, [однако], не открыли перед ним ворота, сказав: «Если его величество сам соизволил благополучно прибыть [сюда], то мы откроем перед его благосклонным лицом врата победы и торжества». [В это время] поблизости крепости обнаружилась переправа [через Зарафшан]. Подошедший араб вызвался быть проводником для ее использования. Его величество хан, достойный сопутствования Луны, погнал своего коня к этой переправе и, хотя воды реки достигали до стремени его коня, тем не менее [хан], обладающий качествами Моисея, благополучно переправился через этот бушующий волнами Нил. За ним перешли, уподобляясь израильтянам, и отряды могущественного войска, а враг, свойствами равный фараону, был ниспровергнут в реку несчастья [и] в Арафат[265] небытия. Когда достигли крепости Гишты, то население ее, выйдя облобызать августейшее стремя, отворило перед благословенным лицом его величества ворота города, подобные вратам счастливых побед. Его величество государь, войдя в город и дав [своим прибытием] опору крепостным воротам, поднял [над стенами] свой счастливый штандарт, водрузив его, подобно Солнцу, освещающему мир. Низкий враг /92 а/ обнаружил, что его величество, благополучно прибыв, расположился, как Солнце, освещающее мир, в крепости Гишты, пока те демоноподобные бесы по своим действиям были в крепости Девкенд, расположенной в половине мили от Гишты[266] и, будучи заняты [разбором своего] бесконечного походного и прочего снаряжения, пребывали в беспечности. [Теперь они], подняв знамена, подошли к несущему ужас Судного дня [бухарскому] войску, и сразу запылал огонь битвы, и базар смерти, потрясший оба войска, расположился подле крепости Гишты.
Описывающие военные действия и честные славные историки так повествуют. Когда оба войска сошлись на поле битвы, в тот день его царственное величество, надев на [свое] победоносное платье еменскую жемчужину и вложив упование на святейшего и высочайшего [Аллаха], он, подобно куполу неба, украсился драгоценностями, как подвижными и неподвижными звездами, повесил за плечо щит, блестящий, как Солнце. /92 б/| Привязал к поясу вносящий расстройство в среду врагов колчан, полный быстрых стрел из эбеневого дерева; взял в храбрую руку копье, подобное по остроте ресницам, любимых и [по быстроте] — блестящему метеору или оси вращения земли, острие его являлось полюсом десницы [хана], [тогда как] его дротик был полюсом [его] левой руки. [Затем хан] сел на коня, быстрого, как молния, [скачущего], подобно зернам сипанда[267], когда их бросают на огонь; зефир его скорости был соединен с плавно идущею поступью, подобной дыханию слабых, отживших людей. [Ханское же] знамя с бунчуком было столь внушительным, что его пятерня, как блистающий месяц[268], бросала свой свет на орнаментацию четвертого айвана (т. е. четвертого неба), так же, как —
264
В тексте стоит чисто бухарский походный термин кошу асбоб (букв. — походные принадлежности и домашние вещи: палатки, кошмы, котлы и пр.), ибо тюркским словом кош у бухарцев означаются походные для лагеря принадлежности, а арабское слово в этом сочетании означает домашние вещи.
265
Гора Арафат, лежащая милях в 12 от Мекки, известная по ритуалам паломников к священным местам Аравии.
266
Девкенд (Деукен) лежит выше Гишты также на правом берегу Зарафшана. Употребляемая автором мера длины миля в Бухаре обычно составляла одну треть фарсанга, или в просторечии — санга. Считая нормальный узаконенный фарсанг равным 12 тыс. гязов, а каждый гяз равным 50 см (двадцать четыре пальца руки, или шесть кулаков, положенных в ряд), мы получим фарсанг равным 6 км, а милю — 2 км. Но для данного случая это не подходит, ибо по 10-верстной карте Бухарского ханства, изданной штабом Туркестанского военного округа, расстояние между Гишты и Девкендом составляет 4 версты.
267
Сипанд, или испанд-рута (см. прим. 191), семена ее имеют ту особенность, что, когда их бросают на огонь, они отскакивают вверх. Отсюда и эта метафора.
268
Разумеется металлическая ладонь (из жести, латуни и пр.) руки с вытянутыми пальцами, которая прикреплялась к верху древка знамени. Шиитское истолкование ее, как символ «пяти особ» (пяндж тан): Мухаммед, Али, Фатима, Хасан и Хусейн, бухарцам было несвойственно.