[После] вечерней молитвы[30], когда уже была полная раскаянья ночь Страшного суда, Ма'сум аталык, приспособляясь к обстоятельствам времени, послал донесение [хану], чтобы его величество государь, равный по достоинству небесной сфере, был осведомлен о стенах августейшего арка и ставки, что как бы судьба не устроила [с ним] какой-либо каверзы[31]. Когда государь, счастливый мученик, уяснил себе смысл посланного ему упомянутого аталыком донесения, он сжег последнее н сказал: «Я не воробей, чтобы в страхе улетать с ветвей дерева при звуке тетивы пращи[32], я ведь и не феникс, чтобы остаться на [горе] Каф[33], гнезде упования на божественную милость».
Словом, в описываемую ночь упомянутый мехтер Кабули и привычный [к таким делам] Джаушан калмык устроили в соборной мечети Бухары, являющейся местом сосредоточения молящихся, /11 а/ совещание при участии сорока человек, называвших себя кырк казах (сорок казахов), с главарями заговорщиков: Ланг Мухаммед Мурад туркменом, Дост Мухаммед ишик-ака-баши багрином, сыном Ширгази-бия, Клыч диванэ, который был из числа слуг[34] упомянутого ишик-ака-баши[35], и проч. Приняв на себя обязательство [убить хана], они пошли на все, не исключая и перспективы смерти. Из усадьбы мехтера Кабули, которая, как упоминалось выше, находилась внизу арка, заговорщики взобрались с восточной стороны до верха высокой цитадели, куда [даже] ветер не проникал в своем дуновении, проделали там отверстие на манер того, как это бывает в пчелином улье, и Джаушан калмык вместе с братьями Мухаммед Салаха курчи, сыновьями Абдулла-бека и другими, подобно лисам, проникли в тот цветущий дворец /11 б/ и поспешили в ту же ночь разыскать его высочество, коему сопутствует при стремени Луна, Абулфейз-хана, покуда не удостоились быть в присутствии его высочества. [Тогда] все сборище заговорщиков закричало, что хана убили в [чарбаге] Пир-и Марза. Услышав этот крик, все рабы и слуги [двора] отчаялись видеть живым его высочество, но последний в это время был еще жив, пребывая на постели спокойствия.
В эту ночь Ланг Мухаммед Мурад убил в гареме Ходжу Балту, который, узнав о происшедшем, хотел выйти [наружу]; мехтера Шаф'и убил Мухаммед Салах курчи. Та ночь [по своим ужасам] казалась ночью Страшного суда. Если бы не было Солнца ханской красоты, Абулфейз-хана, то близко было бы к тому, чтоб от страха и ужаса сердца превратились в трепет, а души поверглись в смятение[36]. /12 а/ Это происшествие случилось около полуночи.
Когда счастливое известие [о предположении возвести на ханский престол Абулфейза] достигло до всех эмиров, Худаяр-бий, Фархад-бий, Ходжа Кули-бий, Султан-бий и все эмиры, которые были в наличности, на той же ранней заре достигли утра свидания с его величеством ханом. Послали за Ма'сум аталыком, стали непрерывно бить в большой барабан, возвещая об избрании ханом Абулфейза, и кричали: «Счастье — государство Абулфейз-хана!» и обнадежили народ свежим известием [о новом] хане. Однако, когда в ту темную ночь в Бухаре распространилось известие об этом ужасном происшествии, каждый из эмиров и из прочих подданных, пораженный, вставал [с постели] и хлопал от радости в ладоши; многие же от огорчения ударяли себя по голове рукою сожаления. Тюря Кули кушбеги найман, которого его величество хан-мученик, обласкав, возвысил из праха ничтожества до зенита величия, /12 б/ предоставив ему должность кушбеги вместо уволенного Абдулла хаджи, который теперь спокойно завернул ноги власти в подол терпения и спокойно сидел, — этот Тюря Кули, услышав обо всем происшедшем, бежал [из Бухары], поспешив к хану в Пир-и Марза. Когда он достиг до августейшего местопребывания (букв. до августейшей урды), то известил дворцовую челядь[37], чтобы она, разбудив от сладкого сна его величество, сопутствуемого Луною, подняла бы его с постели покоя, ибо судьба проявляла к нему другое коварство и небо обнаружило великую беду. Дворцовые люди в ту же ночь передали это гаремным женщинам, и те, разбудив его величество, доложили ему, что ужасный мир и непостоянная судьба /13 а/ подвинули на это [дело] группу негодяев. Последние проникли в августейший арк, убили Ходжу Балту и мехтера Шаф'и и заполнили и увенчали престол миродержавия драгоценными камнями и блеском существа Абулфейз-хана, а убежище халифского достоинства, [Убайдулла-хана], свергли с престола халифства и господства.
30
В тексте намаз-и шам — вечерняя молитва, совершаемая минут через 20 после захода солнца.
31
По-видимому, Ма'сум аталык, как старейший из сановников, на время отсутствия в столице Убайдулла-хана был оставлен в городе правителем, заместителем хана. Зная о подготовлявшемся заговоре против хана, он рекомендовал ему иметь в поле своего зрения оставленный им бухарский арк, где был главный центр интриг.
32
Пращи в Бухаре и вообще в Средней Азии устраивались в виде не особенно большого лука с двумя тетивами из жил. Посредине прикреплялась вязанная из суровых ниток вкладка, куда помещался небольшой камень. Тетива после этого натягивалась и спускалась обычным порядком, и камень летел к намеченной цели. Мальчики-подростки из этих пращей стреляли птиц.
33
По воззрениям средневековых мусульман, горы Каф окружали со всех сторон землю, в них жили демоны и гении.
34
В тексте ятим — сирота, но в Бухаре это слово употреблялось также в значении слуги, вышедшего из тех сирот, которых воспитали отдельные лица из сострадания и жалости.
35
Ишик-ака-баши в бухарской придворной иерархии того времени — главный хранитель высокого порога, на обязанности которого лежала охрана дворца, когда там проживал хан (Бухарский трактат о чинах и званиях, стр. 150).
36
Почти тотчас же после убийства Убайдулла-хана все принимавшие участие в этом бросились в арк и предались там самому дикому грабежу, насилиям и убийствам. Много придворных и дворцовой челяди было перебито (Убайдулла-наме, стр. 271 — 272).
37
В тексте, несомненно, ошибочно написано *** вместо это зачеркнуто и на поле справа другою рукою написано ***, т.е. послал «чистогрудого Ходжа Инсафа вместе (с кем?) к его величеству [известить].