Впервые за афганскую кампанию в ДРА направлялся полк ИБА полного состава. До этого обычно обходились двумя эскадрильями, а иногда и одной, что отчасти было вызвано нежеланием посылать на войну едва оперившуюся молодежь, только вчера закончившую училище и сменившую курсантские погоны на лейтенантские. В немалой степени существовавшая практика диктовалась и необходимостью сохранять в строю на базе хотя бы часть сил, правда при этом полк с боевого дежурства все равно снимался и оставшийся летный состав занимался плановой учебой.
В первую очередь усиление группы ИБА объяснялось изменившейся обстановкой – в результате начавшегося вывода войск к 15 августа был оставлен Кандагар, где базировалась почти треть ВВС 40-й армии. Правда, часть из них была переброшена в Шинданд, но отнюдь не уменьшившиеся объемы задач, с учетом перемен в дислокации, требовали пополнения авиагруппировки.
Подготовка к будущей командировке началась заранее. По специальной программе летчики отрабатывали особенности боевого применения в горно-пустынной местности, совершенствовали летно-тактическую подготовку в дневных и ночных условиях. Первоначально для освоения программы предлагался Центр подготовки летного состава в Чирчике, однако наличие в Казахстане горного политана Кзыл-Агаш позволило провести курс на месте. Повышение мастерства включало боевое маневрирование с боевой нагрузкой на средних и больших высотах, действия в особых случаях, выполнение взлета и посадки с максимальным взлетным весом по укороченным схемам в объеме 16-18 полетов. Летно-тактическая подготовка посвящалась особенностям самолетовождения при слабом навигационном обеспечении, в условиях высокогорья и запыленности воздушного пространства, отработке приемов преодоления ПВО. подавления и уничтожения огневых средств, прикрытия и взаимной поддержки при действиях в составе группы, а также методике полетов на различные задачи – разведку, целеуказание, прикрытие и поддержку войск. Основной упор в боевом применении делался на отработке атак наземных целей с использованием бомб, НАР и пушки, нанесение ударов днем и ночью с подсветом САБ. Бомбометание выполнялось исключительно с пикирования, вплоть до отвесного. Завершалась подготовка боевым сколачиванием пар, звеньев и всего состава эскадрилий (под ним понимается слетанность и тактическое слаживание – -чувство локтя» и взаимопонимание летчиков).
Каждый самолет за вылет расходовал полсотни ИК ловушек ЛО-43 и окрестности аэродрома были завалена горами стреляных гильз от них.
Несмотря на наличие в 134-м АПИБ МиГ- 27К, обладавших наибольшими возможностями и наиболее уважаемых летчиками, командование приняло решение не включать их в состав группы. Афганский опыт однозначно показал, что в сложных горных условиях, далеких от расчетной “малопересеченной» местности, на скоростной машине не удается использовать весь потенциал бортового оборудования. Электроника и прицельные системы оказывались бесполезными при поиске целей в хаосе скал, камней и зарослей зеленки. Сплошь и рядом цели вообще было невозможно выделить с высоты без подсказки наземного или вертолетного наводчика. А взять малоразмерный объект удара (им могло быть строение в кишлаке, огневая точка, засада за дувалом) на автосопровождение и целеуказание при скоротечном контакте и маневре не под силу было даже «Кайре» – наиболее совершенной системе, имевшейся тогда во фронтовой авиации 2* . Причина заключалась в поднятой до 5000 м нижней границе безопасного от «Стингеров» эшелона, что накладывало серьезные ограничения на использование бортового прицельного лазерно-телевизионного комплекса. В результате, малоразмерные цели на местности оказывались за пределами дальности обнаружения установленной на самолетах аппаратуры наведения, поскольку оптимальный диапазон высот применения КАБ-500, УР Х-25 и Х-29 лежал в пределах 500-4000 м. Причем ракеты рекомендовалось пускать на скоростях 800- 1000 км/ч с пологого пикирования, когда самостоятельно разглядеть объект удара и обеспечить наведение из-за скоротечности сближения уже было практически невозможно. Дорогостоящие управляемые боеприпасы в этих условиях оставались оружием штурмовиков, действовавших в плотном контакте с авианаводчиками, а на истребителях-бомбардировщиках ПрНК с лазерным и телевизионным каналами наведения оставались балластом. К тому же они были подверженны частым отказам, что сказывалось и на работе сопряженных систем. Другим доводом было то, что на МиГ – 27К, несшем массивную «Кайру» отсутствовали бронеплиты кабины, отнюдь нелишние в боевой обстановке.
К моменту отправки «на войну» МиГ-27Д и М прошли типовой «афганский» комплекс доработок. Он включал регулировку системы запуска для повышения его надежности в жарком разряженном воздухе, некоторое повышение ограничения температуры газов за турбиной (обычно «срезанное» с запасом для экономии ресурса двигателя и разрешенное к увеличению только в боевой обстановке), а также установку на центроплане кассет с ИК ловушками ВП-50-60 с необходимой электроарматурой. Кресло КМ-1 дорабатывалось под размещение «боевого» НАЗ-7Б, для чего из его рамы выбирался лишний металл. ПрНК-23М проходил настройку «под горы», в результате которой прицельная задача, учитывавшая множество вводных (высоту, температуру и давление воздуха, угол пикирования, дальность до цели, баллистику боеприпасов и пр.) решалась в расчете на превышение и уклон местности вместо привычного равнинно-холмистого рельефа. В перебранный НАЗ вместо бесполезных удочек и спасательной лодки укладывали пару фляг с водой, ручные гранаты, автомат АКС-74У и запасные магазины к нему.
К октябрю группа 24-й АДИБ, составлявшая полноценный авиаполк, в составе которого было три эскадрильи (по 12 боевых МиГ-27 в каждой и четыре «спарки» МиГ- 23УБ) была готова к вылету. Командовал 134-м АПИБ, как именовали группу в документах, подполковник В.С.Маркелов, ставший впоследствии Героем России 3* . Эскадрильями командовали подполковники В.Акашев, А.Блинов и В.Дорошенко. Путь на войну эскадрилья последнего начала, проделав 500-км «крюк» в обратном направлении: 20 октября ее МиГ-27 вылетели на север, направившись в Жангизтобе, где группе предстоял сбор и получение задачи в штабе дивизии. Через несколько дней вместе с полком они вновь оказались дома – по пути в ДРА в Талды-Кургане была выполнена первая промежуточная посадка (по этому случаю летчиков уже ждал буфет).
Следующими пунктами стали аэродромы Чимкент и Мары-1, где летному составу выдали обязательный камуфляж, включая зимние куртки и «ползунки», небесполезные близившейся зимой. Ознакомление с будущим ТВД по «Справке о местности» позволило узнать, что «в течение года здесь можно выделить лишь два сезона – холодный (середина ноября – начало марта) и жаркий (начало марта – середина ноября), причем переход от одного сезона к другому совершается очень быстро». В резко континентальном климате сухая теплая осень сменялась неустойчивой и промозглой погодой с ночными морозами до – 15°. Такой и выдалась последняя военная зима 1988- 1989 гг. для ограниченного контингента советских войск в Афганистане…
В Мары-1 были, помимо всего прочего, улажены пограничные формальности и оформлены необходимые документы. Последнее представляло собой в то время в известной степени нудную процедуру, включавшую заполнение деклараций с дотошным вопросом в графе «Цель Вашей поездки», выдачу «синих» (служебных) загранпаспортов и прохождение таможни. Время, затраченное на перелеты, было записано в летные книжки как не достававшие каждому по Курсу боевой подготовки упражнения начиная от «полетов по маршруту» до «полетов в облаках», поскольку объемы учебы улетавшим воевать никто не снимал.