Стремительно обозначившаяся военная слабость стран западных демократий позволила Советскому Союзу уже 17 сентября приступить к возвращению Западной Белоруссии и Украины, что привело к совместному с Германией разделу Польши. В октябре СССР заключил договоры «о взаимопомощи» с Эстонией, Латвией и Литвой, правительства которых разрешили развернуть на своей территории ограниченные контингенты советских войск. Следующей на повестке дня стояла финская проблема, обострявшая близостью границы к Ленинграду – важнейшему промышленному и политическому центру на северо-западе нашей страны. Договор о взаимопомощи, подготовленный по образцу договоров «балтийскими республиками, финны отвергли, подозревая русских в попытке подготовить мирную оккупацию страны. В Москве решение Хельсинки расценили как нежелание участвовать создании системы коллективной безопасности в Восточной Европы. Тогда было выдвинуто предложение о переносе границы на Карельском перешейке от Ленинграда и ряда участков Кировской железной дороги западнее. Кроме того, СССР намеревался взять аренду ряд островов в Финском заливе и полуостров Ханко, на котором предполагалось возвести крупную военно-морскую базу 2* .
Взамен этого, СССР предлагал Финляндии крупные территории в советской Карелии. Фактически, в случае заключения соглашения, предполагалось отдать финнам Ребольскую и Поросозёрскую волости КACCP, за которые Финляндия вела с Россией необъявленную войну в начале 20-х годов. Одновременно предлагалось увеличить товарооборот между обеими странами. В частности, СССР был заинтересован в импорте изделий финской деревообрабатывающей промышленности. Было предложено также заключить договор о взаимопомощи и провести переоснащение вооружённых сил Финляндии нашей техникой.
Для финского правительства и этот вариант оказался неприемым. Во-первых, из-за опасений нарушить нейтралитет; во-вторых, из-за необходимости пожертвовать вместе с территорией частью оборонительных сооружений «линии Маннергейма», на строительство которой была затрачена значительная часть оборонных ассигнований страны в 30-е годы. Вместе с тем, обоснованность, практическая реализуемость, а самое главное полезность советских предложений для нормализации отношений между обеими станами была признана будущим командующим финскими вооружёнными силами в Зимней войне маршалом К.Маннергеймом. Вдвойне ценно то, что эти признания им были сделаны не после войны, когда всем стало всё ясно, а до неё, летом рокового 39-го…
Увы, правительство Эркко – Таннера не желало прислушиваться ни к голосу разума, ни даже к пророкам в своём отечестве, хотя тот же Маннергейм прямо предупреждал, что «в случае возникновения крупномасштабного конфликта с Советским Союзом, финские вооружённые силы, как организованная сила, продержаться в лучшем случае пару месяцев»!.
Фактически, финское руководство рассчитывало на два обстоятельства:
– Советский Союз, верный своей справедливой миролюбивой политике, в рамках которой предполагалось решать все конфликты за столом переговоров (о чём постоянно заявлялось в Лиге Наций и СМИ), не будет доводить дело до вооружённого конфликта;
– в случае начала боевых действий Финляндия немедленно получит помощь от стран Запада.
1* Эти предположения, с учетом проведенной Вермахтом весной 1940 г. операцией против Дании и Норвегии, были отнюдь не безосновательны. Поскольку многие подробности Второй Мировой войны, как не трудно понять, стали известны только после её окончания, а некоторые «всплывают» только теперь, потому ряд политических и военных решений той поры, которые сегодня выглядят не вполне обоснованными или вовсе ошибочными, нужно рассматривать исключительно в контексте информации, имевшейся именно в ТО время.
2* Фактически идея строительства этой базы восходила ещё к временам Первой Мировой войны, когда в Главном Морском штабе было высказана идея о создании минно-артиллерийской позиции, которая бы преграждала путь главным силам германского Флота Открытого моря к Санкт-Петербургу. Некоторый комизм ситуации заключается в том. что в германском Главном Морском штабе даже не рассматривалась идея подобной операции. Однако ясно это стало только спустя много лет, а в конце 30-х наши морские специалисты этого знать не могли и, в условиях вакуума информации о вероятном противнике, предпочли «проверенные временем» решения.
Карта, опубликованная в газете «Правда», которая показывает размер предложенных советским правительством взаимных территориальных уступок. Советские территории, которые должны были перейти Финляндии, заштрихованы по направлению от левого верхнего угла до правого нижнего, финнские – наоборот. Оцените размеры советских уступок..
Хотя по большинству лётно-технических характеристик бомбардировщик оставался на уровне требований времени, его боевые характеристики и особенно обороноспособность не отвечали возросшему уровню истребительной авиации
Исходя из этих расчётов, получалось, что надо просто тянуть время, пока напряжённая ситуация не разрешится сама собой или пока советское руководство не потеряет интерес к этому вопросу. Однако в Хельсинки не учитывали, что время длительных переговоров на международной арене уже закончилось. Отказ западных стран подписать с СССР договор о коллективной безопасности и неясная ситуация на мировой арене автоматически толкнули Советский Союз на сближение с Германией как с наиболее мощной силой в Европе на тот момент. Уяснив, с какими целями Берлин начинает боевые действия в Европе (разгром Польши), Москва вполне обоснованно пошла на разграничение сфер влияния с Германией, при этом Финляндия безоговорочно попадала в советскую зону со всеми вытекающими последствиями, что, помимо прочего, позволило начать процесс возвращения в состав государства земель, отторгнутых от Российской Империи в ходе Первой Мировой, а затем Гражданской войны.
Всего этого, конечно, в Хельсинки не знали. Как не знали и того, что Германия, сама оказавшаяся в зависимости от экономических поставок из СССР, не только не сможет оказать эффективную помощь Финляндии, но и будет препятствовать это делать другим странам (Италии и Швейцарии), а Великобритания и Франция будут слишком заняты подготовкой обороны на континенте, чтобы серьёзно сражаться где-то в Карелин или на Крайнем Севере без особых шансов на успех. За свою недальновидность и неуступчивость финнам теперь предстояло заплатить государственной независимостью, поскольку из деятелей Коминтерна в Москве началось формирование «народного правительства Финляндии», которому надлежало возглавить страну после оккупации.
Встретить серьезное сопротивление со стороны финской армии в генеральном Штабе РККА не предполагали. Согласно данным раз ведки, военная инфраструктура Финляндии была развита слабо, боевая техника – разнотипная и устаревшая, людские ресурсы – ограничены… Складывался образ слабого в военном отношении государства. В частности, отмечалось наличие в финской авиации всего 388 самолетов, из них 315 боевых, при этом истребители составляли ничтожно малую долю – 63 машины 3*. Все это придавало уверенности в победе. Другой отличительной чертой кампании стало время её приведения – зима. Традиционно считается, что данное время года не подходит для наступательных действий вообще, а с применение» большого количества техники – в особенности. Основной причине- выбора момента начала войны, по всей видимости, стала спешка – до тех пор, пока ведущие капиталистические державы были связаны борьбой на западе, нам было нужно успеть разрешить «территориальные споры» с ещё несколькими соседями. Кроме того, в «Стране Тысячи Озер» финны считали водную систему своей лучшей оборонительной линией, но в условиях зимних морозов поверхность водоемов превращались в «бронемагистраль», способную выдержать даже тяжелые танки. С другой стороны, советская сторона не могла расчитывать на качественную поддержку авиацией в условиях северной зимы. И это стало первым по важности фактором, предопределившим низкую эффективность действий ВВС РККА в ходе «Зимней войны» и особенно её начального периода.