Доктор исторических наук, профессор Э. Д. Фролов
Иоганн Густав Дройзен (1808–1884)
Карл Крист (из книги: Christ Karl. Von Gibbon zu Rostovtzeff. Leben und Werk fuhrender Althistoriker der Neuzeit. Darmstadt, 1972)
Перевод статьи сделан Э. Д. Фроловым.
Греческий идеал в немецкой классической филологии в духе Винкельмана и Гумбольдта, как известно, достигает кульминации в апофеозе свободной Греции. Оценки вроде той, что дал Вильгельм фон Гумбольдт, а именно, что "греческий дух, привитый на немецкую почву, проложил русло, по которому человечество могло без остановки идти вперед", [1] исключает любое соответствующее истине историческое понимание тех сил, которые в IV в. до P. X. подчинили мир греческих городов и включили его в более крупную историческую формацию. Между тем к защите греческих ценностей добавилось под влиянием современных потрясений, вызванных Наполеоном, историческое оправдание греческой свободы. Оно привело к отождествлению немцами собственного дела с борьбой Демосфена против Филиппа II Македонского. Характерным для духовного развития Европы в начале XIX в. было то, что Б. Г. Нибур в 1805 г. опубликовал анонимно перевод первой "Филиппики" Демосфена и посвятил этот перевод русскому царю Александру.
Общее понимание греческой истории, данное Гегелем в его "Философии истории" (в лекциях 20-х годов XIX в.), несмотря на широкий исторический контекст, в который оно заключено, является показательным для тогдашнего общего суждения о послеклассической эпохе греческой истории. Эта эпоха - "период разложения и упадка", в конце которого стоит встреча с Римом, "позднейшим орудием мировой истории". [2] Содержание этой эпохи, которую Гегель очерчивает временем македонского господства и характеризует как упадок греческого духа, оценивается весьма негативно. На долю Филиппа II и здесь тоже выпадают обычные упреки в мелочности, упрямстве, насилии, политическом обмане; лишь Александр исключается из этого общего обвинительного вердикта. Его краткая характеристика оказывается даже на удивление положительной. Гегель говорит о том, что в нем не только соединялись полководческий гений, несравненное мужество и величайшая храбрость, но что все эти качества еще более возвышались благодаря прекрасной человечности и индивидуальности. [3] Однако время диадохов интересовало Гегеля уже меньше; то, что было в нем интересного, касалось, по его мнению, не истории государств, а судеб великих личностей.
1
См. письмо Вильгельма фон Гумбольдта к Швейдхойзеру, цитируемое у А. Момильяно (Momigliano А. Genesi storica е funzione attuale del concetto di Ellenismo // Contribute alia storia degli studi classici. Roma, 1955. P. 172).
2
Hegel G. W. Fr. Vorlesungen iiber die Philosophic der Geschichte. Stuttgart, 1961. S. 321.