Ко второму типу относятся многочисленные фашистские движения, не сумевшие прийти к власти, застрявшие на политической периферии. Их функция сводится к роли политического резерва реакционного крыла господствующих классов. Так обстояло дело в тех странах Западной Европы, где глубоко укоренились буржуазно-демократические традиции, где фашизм не смог найти массовой опоры, где в силу исторических и конкретно-ситуационных причин наиболее влиятельные фракции буржуазии делали главную ставку не на фашизм, а на иные методы отстаивания классового господства. Следует учесть, что фашисты в этих странах поднимали голову уже после прихода к власти Гитлера, когда фашизм в глазах широких слоев населения предстал в самом омерзительном виде. Поэтому здесь сложились более благоприятные предпосылки для сплочения антифашистских сил и организации отпора фашиствующим элементам.
На разновидностях фашизма второго типа особенности генезиса сказались сильнее, потому что эти разновидности так и не достигли стадии зрелости, которая наступает после прихода к власти. Их отличительным признаком можно считать и гораздо меньшую степень внутренней консолидации. С этой точки зрения наиболее показателен французский фашизм, представлявший собой особенно пестрый конгломерат группировок и лидеров. Программные и тактические установки «малых» фашистских движений представляли комбинацию традиционалистских реакционных воззрений с расистской мистикой и широковещательной социальной демагогией.
Анализ многочисленных вариантов фашизма, относящихся ко второму типу, способствует выявлению многообразия его форм, особенностей в различных странах и регионах. Однако полное представление о сущности исследуемого феномена может дать лишь государственно оформившийся фашизм, прошедший весь цикл развития — от домогающегося власти движения до системы господства. Именно поэтому в центре внимания авторского коллектива находятся три основные разновидности западноевропейского фашизма (германская, итальянская, испанская), отражающие весь спектр первого типа. Углубленное исследование этих образцов фашизма, сопоставление их с другими разновидностями данного явления позволяют раскрыть ключевую проблематику истории западноевропейского фашизма.
В условиях общего кризиса капитализма, начало которому положила Великая Октябрьская социалистическая революция, особенно резко выявились слабости политической стратегии буржуазии, ее традиционных консервативных и либеральных методов отстаивания классового господства. Буржуазия разочаровалась в возможностях парламентских институтов. Отсюда модная в те годы тема «кризиса либеральной демократии» и поиски выхода из него. Благожелательное отношение буржуазных политических деятелей и идеологов к фашизму объяснялось не только элементарной «благодарностью» за расправу с революционным движением, но и надеждой на то, что фашистский опыт в Италии поможет нащупать новые, более эффективные методы достижения социальной стабильности.
«Потребность» крупного капитала в них стала ощущаться особенно в связи с кризисом привычного для Западной Европы партийно-политического эквилибризма, основанного на чередовании у власти партий консервативного и либерального толка в их всевозможных коалициях и комбинациях. С обострением классовой борьбы почти повсеместно усиливались позиции социал-демократии, возрастало влияние молодого коммунистического движения. Перед господствующими классами открывалась альтернатива: сдвиг влево по либерально-реформистскому пути, который предполагал широкое вовлечение социал-демократии в правительственную сферу, или продвижение в правоэкстремистском, т. е. фашистском, направлении. Это значительно увеличивало амплитуду политических колебаний и таило в себе угрозу резкого поворота вправо.
Развитие западноевропейского фашизма в 1919—1945 гг. носило волнообразный характер. Подъемы чередовались со спадами, что было обусловлено неравномерностью глубинных социально-экономических и политических процессов, а также ситуационными факторами.
Первая волна пришлась на 1919—1923 гг. Ее кульминационные моменты — муссолиниевский «поход на Рим», гитлеровский «пивной путч». Однако в большинстве западноевропейских стран фашизм тогда еще не вышел из эмбрионального состояния. Прошло время, пока он обрел собственное лицо, выделился из широкого потока реакции.
В период относительной стабилизации капитализма —в 1924—1929 гг. — фашистская волна пошла на убыль. Стабилизация создавала иллюзию возврата к «добрым старым временам» до 1914 г., к «золотому веку уверенности». Однако господствующие классы западных стран так и не смогли оправиться от недавно пережитого безумного страха. Международная буржуазия после октября 1917 г. была, по словам В. И. Ленина, «запугана «большевизмом», озлоблена на него почти до умопомрачения»[4]. Ее постоянную тревогу вызывали рост могущества Советского государства, возмужание международного коммунистического движения. Поэтому в капиталистическом мире сохранилась питательная среда для фашистской угрозы, которая временно перешла из открытой формы в латентную.