Раскрывая внутреннюю структуру фашистского режима., Г. С. Филатов, естественно, уделяет много внимания корпоративной системе. Он показывает, что эта система «была призвана решить две задачи, которые имели важнейшее значение: доказать способность фашизма «обновить» старую схему капиталистических отношений, сделав ее более привлекательной, и в то же время противопоставить эту новую схему социалистической системе, успехи которой в Советском Союзе были очевидны»[1495]. Густая пелена корпоративистской демагогии не могла скрыть того факта, что «реальным результатом экономической политики фашизма был рост государственно-монополистического капитализма»[1496].
Особый интерес представляют разделы монографии Г. С. Филатова, посвященные истории марионеточной республики Сало. Их актуальность обусловлена, в частности, тем, что не только неофашистские элементы, но и некоторые ученые культивируют легенду о республике Сало как о подлинно «социальном» государстве, которому лишь условия военного времени помешали реализовать «социалистическую» программу. Демагогическую риторику Муссолини, продиктованную отчаянием и разочарованием в сообщниках, американский политолог А. Дж. Грегор расценивает как «финальные усилия в стремлении достичь фашистского социализма»[1497]. На деле ни программные документы (прежде всего «Веронская хартия»), ни тем более политическая практика «социальной республики» не дают каких бы то ни было оснований для подобных выводов. Фактически же, как пишет Филатов, дело шло о «самой беспардонной социальной демагогии», с помощью которой Муссолини пытался предотвратить агонию фашистского режима[1498].
Проблема «фашизм — монополии» неразрывно связана с проблемой «фашизм — милитаризм». Милитаризм выступает в качестве повивальной бабки фашизма, помогает ему прийти к власти, установить диктатуру, превращаясь в ее важнейшую составную часть: «все известные формы фашизма представляют собой сочетание фашистских и милитаристских элементов. И различия между этими формами часто определяются степенью преобладания в них либо одних, либо других. В случае, если в союзе задают тон милитаристы, возникает военно-фашистский режим. Если же определяющую роль играют политические фашистские силы, режимы носят «классический» фашистский характер»[1499].
Посредством социологического анализа А. А. Галкин раскрывает глубокое противоречие между социальной базой фашизма и его политической практикой. Советский ученый разбивает аргументацию столь многочисленных на Западе сторонников теории о «среднеклассовом» характере фашизма. Принципиальный вывод Галкина таков: «...если и существует связь между средними слоями и фашизмом, как социальным и политическим явлением, то она не является ни обязательной, ни органической. Установление такой связи возможно только в особых условиях, при весьма специфической ситуации и на сравнительно ограниченное время»[1500]. Социально-политическая функция фашизма несовместима с подлинными интересами средних слоев.
Важную роль играл психологический фактор: «Будучи сами выходцами из мелкой буржуазии, Гитлер, Геббельс и их пропагандисты превосходно знали психологию этой категории немецкого населения»[1501]. С социально-психологической точки зрения рассматривает проблему социального базиса фашизма Б. Р. Лопухов. Он раскрывает мотивы поведения категорий населения, попавших под влияние фашистов. Фашисты спекулировали на пресловутых «общих национальных интересах», которые будто бы стоят над классовыми различиями; на деле идея «общих национальных интересов», как убедительно показывает советский историк, «была оружием совершенно сознательной борьбы за классовые интересы буржуазии против пролетариата»[1502]. Особенно падкими на националистическую демагогию были средние слои. Марксистская историческая наука, отнюдь не отрицая значительной роли средних слоев в становлении фашистских движений и режимов, не видит оснований для того, чтобы считать фашизм «среднеклассовым феноменом». При такой трактовке не только игнорируется политическая функция фашизма, но и упрощается вопрос о его социальной базе. Ведь остаются в тени различные группировки буржуазного общества, существенным образом влиявшие на характер фашизма: аристократы, военщина, немонополизированная средняя и крупная буржуазия, городской люмпен-пролетариат и прежде всего могущественные фракции монополистической буржуазии.